– Карина Игоревна, мы с вами еще на собеседовании договорились оставлять все личное на улице перед клиникой. А в этих стенах заниматься делом и только делом. Но я вынуждена сделать исключение. Покажите ваши рисунки, мне очень интересно.

Карина недоверчиво усмехнулась и чуть дрожащей рукой открыла папку. В ней было несколько акварелей. То ли рассвет, то ли сумерки, густой дождь, какие-то закоулки, в них ни души. Впереди всегда надежно стоящее на земле укрытие – двухэтажный дом, облупленная советская беседка, новомодная остановка. Но струи воды будто размывали и кирпич, и дерево, и металл с пластиком. Стремиться туда было бесполезно.

Катя посмотрела на Иванцову с внимательным любопытством. Сказала:

– Я не специалист, просто зритель. И мне нравится. Я видела город таким – мокрым, зябким, с невнятными ориентирами. Рванешь к ним, как к твердыне, а они сами тонут. Все тонет. Но вокруг снуют люди под зонтиками и веселятся. Их ноги не чувствуют зыбкости асфальта или плитки. Знаете, вы молодчина. Вот должно быть отчаяние, а его нет. Одна печаль. И еще кажется, что стоит развернуться на сто восемьдесят градусов – и увидишь солнечный день или ясную лунную ночь и крепкий, надежно стоящий на земле город.

– Вы поняли! – воскликнула Карина, захлопнула папку, схватила ее и бросилась из офиса.

«Нет, больше никаких поблажек. Договорились, что уйдет в пять, а она сбежала на двадцать минут раньше», – подумала начальница для очистки совести. И вернулась к своим делам.

На другой день творческая натура явилась, рекламно блестя глазами и зубами. Сообщила:

– Он будет со мной заниматься!

– Поздравляю. Надеюсь, не здесь? – спросила Трифонова, явно недооценивая качество мэтра.

– У него, между прочим, мастерская, – обиделась за учителя ученица.

– Уже лучше. Карина Игоревна, я на вашем столе оставила задание. Начните с него, будьте добры.

– Yes, m’am! То есть будет сделано, Екатерина Анатольевна! – небрежно козырнула Иванцова и ушла трудиться.

Очередная пятница в клинике началась. И, разумеется, кончилась. Только выйдя в прохладный сентябрьский вечер, Катя вспомнила, что условилась встретиться с инженером в кафе. Открытую веранду еще не разобрали. Он, красивый и отрешенный, сидел за столиком и ждал, разглядывая входящих. Катя оперлась о деревянные перила ограждения сзади и сбоку, чтобы не заметил. Отсюда был виден его рыжий кудрявый затылок и правое ухо. Их Трифонова и вопросила мысленно: «Стоит ли игра свеч?» Ответили ей странные электронные звуки айфона. Коля поднес его к левому уху и недовольно сказал: «Что еще?.. Нет, только не сегодня… Нет, все это терпит до завтра… Ладно, хрен с тобой». «Ну, вот и славно, – решила Трифонова. – А то я подготовиться морально не успела». Она уже спокойно обогнула угол и вошла. Он увидел, поднялся, махнул рукой. В другой руке у него была крупная бордовая роза с зачищенным от шипов длинным стеблем, которую инженер и протянул главной медсестре несколько церемонно. Похоже, у той срывался не треп на лужайке, а настоящее свидание.

– Здравствуйте, Катя.

– Здравствуйте, Коля. Спасибо, роскошный цветок.

– Я должен извиниться. Как всякий технарь детально спланировал вечер. Мы с вами должны были кататься в машине, гулять по набережной и ужинать в тихом приличном месте. Конечно, если бы вы не отказались. Но мне только что позвонили, через два часа я должен быть не слишком далеко отсюда и задержусь там надолго. Чувствую себя отвратительно.

– Ничего страшного. Не получилось, значит, не судьба.

– Сегодня, Катя.

– Что сегодня?

– Сегодня не получилось. Судьба тут ни при чем. Виноваты безмозглые люди, которые нажимают не ту кнопку на приборе за миллион евро. Перенесем на завтра? На неделю?

– На неделю, – согласилась она. – Субботу я обещала посвятить подруге.

– Но пройтись мы можем? Часок погулять? – не сдавался мужчина.

– Так вам же надо поесть перед работой, – озаботилась женщина.

– Не хочу, – сердито заявил он.

– Я тоже не в настроении пить чай. А вот бродить по улицам готова всегда. Упомянутая подруга научила выхаживать из себя неприятности. Пойдемте-ка мы с вами на Патрики, Коля. Минут двадцать туда, минут двадцать обойти пруд, минут двадцать обратно.

– Красивое решение, – одобрил Коля и без затей взял ее за руку. – Не будем терять время, Катя.

Он оказался замечательным спутником на длинные дистанции. Ни слова о работе и о себе. Подмечал что-нибудь забавное в каждом встречном и делился с Трифоновой. «Язвительный, но не очень злой», – подумала она. Паузы ему тоже удавались – держал ровно столько, сколько нужно было, чтобы прийти в себя и отдохнуть от смеха. Расставались опять возле калитки.

– Спасибо за вечер, Катя. Я даже перестал думать об убийстве виновников моих сверхурочных. У меня есть нескромное предложение. Давайте со следующей встречи общаться на «ты». Я не знаю почему, но мне это важно. Символ доверия, что ли…

– Только не забывайтесь в клинике, – вновь напомнила Катя.

– Не забудусь. Тем более что мы с вами контактируем там раз в три месяца. И вид у вас в белом халате такой неприступный, что ваш родной папа обратился бы на «вы» и по имени-отчеству.

– Предупреждаю, Коля, для меня это комплимент.

– Учту. До свидания?

– До свидания, – ответила она твердо. И, не дожидаясь, пока он отвернется, начала набирать код. Парню явно не хотелось уходить. Но пришлось. Он тоже умел работать и зарабатывать.

Потом Трифонова снова переписывалась с Петером и Иваном. Один все еще надеялся приручить дикую Эрику, которая, наконец, объявила: «Или я, или вредная для здоровья пицца». Другой забавно рассказывал о поездке в Калифорнию, плюнув на баб. Часов в девять позвонила Александрина:

– Кать, привет. Я завтра буду у тебя где-то в половине второго. Пойдет?

– Отлично. Домофон работает. Если снова забарахлит, набери меня, код подъезда скажу.

– Это вдохновляет. Но я у тебя еще не была. Адрес диктуй, – засмеялась Барышева, то есть уже Стомахина. – Я догадываюсь, что тебя после Большой Садовой из центра не выманишь, но хотелось бы поконкретнее.

Трифонова назвала улицу, дом, квартиру. Начала объяснять, как добраться.

– Кать, я знаю, – продолжала веселиться завтрашняя гостья. – И пешком с закрытыми глазами добралась бы. – Это было какое-то необычное возбуждение. Будто первокласснице впервые разрешили одной спуститься в метро и доехать до подружки. – Меня привезет такси. С бутылкой. Нет, с двумя.

– А я испеку пирог с мясом, – воодушевилась хозяйка. – Сто лет не готовила по бабушкиному рецепту. Не помню уже, это вкусно?

– И не надо нам вспоминать. Белки плюс медленные углеводы плюс дрожжи… Кать, лучше смерть. Хочу твоего безумного салата… Ну, креветки с ананасами… Я возьму сухое белое вино, красное уже в глотку не лезет, надоело.