возможность подождать выздоровления Омаева. Мы временно прикомандированы к комендатуре города. Выпишут Руслана, и с первой же маршевой ротой в эшелон и на фронт. А пока мы здесь без дела сидеть не можем. У нас боевой приказ! Мы обязаны его выполнить. У нас для этого есть не только гусеницы и автоматы, но и головы. Они для чего нужны?

– Алексей Иванович! – Из переднего люка показалась голова Бабенко. – Товарищ лейтенант, вас вызывают.

Соколов подошел, взял из рук механика-водителя шлемофон, приложил к уху головной телефон и сказал:

– «Зверобой» на связи!

– Лейтенант, – послышался голос Попова. – Помнишь сбитый самолет и экипаж, который твои ребята взяли? Не все нам пленные летчики сказали в тот день. Поднажали мы на них немного, вот они и разговорились. Потом на место падения их бомбардировщика ездили наши оперативники. Пилоты готовили к сбросу контейнеры, предназначенные для диверсантов, действующих в нашем тылу. Координаты на их карте совпадают с реальной местностью. Мы не сразу обратили на это внимание. Там отметки не сделаны карандашом, а наколоты иголкой.

– Первый сброс не удался, поэтому, прикрываясь бомбежкой, они сделали второй, успешный? Черт, так вот почему летчики так старались, чтобы их парашюты отнесло именно в те места, к оврагу, а потом отстреливались. Они надеялись соединиться со своими агентами, думали, что те их спрячут, спасут. Значит, диверсанты находились в месте сброса контейнеров! – Соколов отключился и торопливо полез в планшет за картой.

Танкисты удивленно смотрели на командира.

Лейтенант расстелил карту на броне и стал рассматривать ее, водя пальцами по бумаге и покусывая губу.

– Вот что, ребята, – наконец заговорил он, не отрывая глаз от карты. – Дело плохо. Кажется, мы все проворонили хорошо продуманную операцию немецкой разведки.

– Мы ведь диверсантов ловим, да? Я правильно понял? – осведомился Логунов. – Они к заводам идут? Большая группа?

– Не к заводам, – сказал Бабенко и отрицательно покачал головой. – Что они могут? Взорвут ворота, к цеху пробьются, стену обрушат, крыша свалится. Может, рабочие погибнут. Так ведь завод не встанет. Люди под открытым небом за станками стоять будут, ночами цех восстанавливать. Я нагляделся, как они тут, в тылу, работают! «Все для фронта, все для победы» – не пустые слова для них. Фрицы не дураки, понимают это. За маленьким пшиком вместо грандиозной операции они группу диверсантов присылать не будут. Дорогое удовольствие. Их ведь готовить надо, документы делать, здесь базу создавать, планировать налеты, сброс контейнеров. Нет, это не ради одного маленького взрыва на заводе, на который им еще и не прорваться. К мосту они пойдут. В первом самолете, который сбили, взрывчатка была?

– Да, – ответил Соколов. – Около ста килограммов.

– Маловато будет для такого железнодорожного моста, как здешний, – с сомнением сказал Логунов.

– Я думаю, что у них есть и другая взрывчатка, не только та, которую немцы сбросили сегодня, – произнес лейтенант. – Гитлеровское руководство не хочет, чтобы диверсионная группа светилась с захватом или кражей взрывчатки на месте. Это вызовет подозрения и активирует нашу контрразведку. Они не понесут ее на плечах, не пойдут на лыжах.

– Как все сложно, – Логунов покачал головой. – На фронте все гораздо проще. Вот ты, вон враг!

– Заводи! – вдруг крикнул Соколов Бабенко, повернулся к своим бойцам и приказал: – Всем быстро на броню танка! Живее!

Бабенко вел машину по целине, сворачивал на еле заметные проселки, накатанные санями. Алексей по пояс высунулся из башни и через танковое переговорное устройство подсказывал механику-водителю направление.

Логунов устроился у рации, слушал эфир и, как приказал ему лейтенант, периодически пытался связаться с Поповым. Неожиданно он услышал, что капитан сам вызывал «Зверобой». Его было плохо слышно, но вовсе не из-за помех. Там, откуда шла передача, шел настоящий бой.

– Командир, вызывает Попов! – сказал Логунов по ТПУ и переключился на радио.

– Соколов, ты слышишь? – сквозь треск автоматных очередей и хлопки ружейных выстрелов прокричал капитан. – Мы накрыли их! Я вызвал подмогу. Твои ребята молодцы, но опыта у них нет. Они не удержат. Диверсанты к Хмелевке идут, по льду на ту сторону собираются перебраться через острова и протоки. Чтоб тебя!..

– Попов, что с тобой? – громко закричал Алексей, плотнее прижимая ларингофоны к горлу. – Капитан, отвечай!

– Ранен капитан, – проговорил какой-то другой человек. – У нас потери, товарищ лейтенант. Их человек десять было, двоих мы убили или ранили. Рация… – В эфире повисла тишина.

Соколов приказал Логунову связаться с управлением НКВД, передать, что группа капитана Попова ведет бой с диверсантами, несет потери, и указать место.

Он повернулся к своим бойцам, вцепившимся в скобы, приваренные к корпусу танка, и одобрительно улыбнулся. Мол, молодцы, ребята, хорошо держитесь.

Потом лейтенант передал Бабенко по ТПУ:

– Семен, давай налево, через поле. Там вроде кустарник виден, снега не очень много. За полем шоссе, по нему к железной дороге. Выжимай из «Зверобоя» все, на что он способен.

– Что случилось, командир? – хрипло спросил Бабенко, с натугой переключая передачу.

– Дурачат они нас. Никто через Волгу на другой берег не пойдет. Их истребители ПВО расстреляют на льду как куропаток. Эти гады отвлекают нас от основной группы, которая пошла к мосту. Туда проще и быстрее всего добраться именно по железнодорожным путям.

– Дрезина, командир! – догадался Бабенко. – Она у них наверняка должна быть.

Теперь Соколов и сам понимал, что в условиях зимы, да еще на окраине города, быстро ехать можно только по полотну железной дороги. Пока оперативники НКВД и охрана моста не поняли этого хода вражеских диверсантов. У тех имелся запас времени для реализации своего плана. На дрезину можно нагрузить взрывчатку, пустить ее на мост и активизировать дистанционно.

Тут Алексей и увидел, как по железной дороге со скоростью примерно сорок километров в час к мосту едет желтый маневровый мотовоз, используемый для вспомогательных работ.

– Бабенко, ты прав! Вижу! Давай направо, в разрыв лесополосы, потом напрямик к насыпи железной дороги! Логунов, передай в управление НКВД, что мы видим диверсантов. Они прорываются к мосту! Сообщи и вылезай наверх с автоматом.

Соколов повернулся к своим бойцам, вцепившимся в поручни. Мужики-заводчане основательно замерзли, но выглядели уверенно и настроены были решительно.

Пытаясь перекрыть звук танкового мотора и лязг гусениц, Алексей прокричал бойцам:

– За лесополосой мы притормозим. Там вы прыгаете в снег. Мы пойдем наперерез вон тому мотовозу. Вы выходите на насыпь за ним. Если люди из мотовоза начнут отстреливаться и бросятся назад, открываете огонь на поражение. Под пули не подставляться. Ваши жизни важнее. Если не поднимут руки, уничтожать всех. Понятно?

Бойцы охотно закивали, стали смотреть на мотовоз и высокую насыпь, на которую