На расстоянии оно развеется.

— Ясно, — сказала Тэсара. — Ты умеешь ездить верхом, Мага Гемена?

Женщина рассмеялась.

— Вряд ли я была бы воином, если бы не могла.

— Тогда ты поедешь с нами в Меролин.

— Меролин? — глаза Гемены расширились. — Что в Меролине?

— Мой брат, король.

— А принцесса Элиасара?

— Она остается здесь, под защитой Пенамора.

Гемена нахмурилась и покачала головой.

— Прошу прощения, миледи королева, но мы поклялись защищать принцессу, мы должны держаться рядом с ней.

Тэсара нетерпеливо постучала по луке седла.

— Это не просьба, Мага Гемена. Но чтобы успокоить ваше сердце, ваши спутницы останутся здесь. Ирэни и Никола могут разделить долг, который вы дали моей дочери, пока ты будешь сопровождать меня. Ты же доверишь им эту задачу?

Гемена взглянула на Николу, которая слегка кивнула.

Гемена усмехнулась и поклонилась.

— Очень хорошо, миледи королева, поедем в Меролин.

Глава девятая:

Компромисс

Маг Кори поднялся вместе с королем и всеми его советниками, когда Эолин появилась в дверях зала Совета. Королеву окружали охранники и две ее дамы, Талия и Раэлла. Косой свет, проникающий в окна, отбрасывал теплый свет на черты Эолин, делая красноватый оттенок ее волос более глубоким и подчеркивая изгиб ее лица.

Время пошло на пользу Эолин, заметил Кори. С годами она избавилась от невинного взгляда, который так очаровал его, когда она впервые забрела в его Круг. Теперь у нее были зрелые черты женщины в расцвете своего великолепия, Верховной Маги и Королевы Мойсехена. Мать королей.

Печальная ирония заключалась в том, что в Мойсехене женщины на пике своего великолепия неизменно оказывались в Восточной башне.

— Добро пожаловать, моя Королева, — сказал Король.

— Благодарю вас, мой Король, и уважаемых членов этого Совета за то, что приняли меня.

Эолин поклонилась и заняла свое место в резном кресле у изножья длинного дубового стола. Она держала спину прямо. Ее лицо было маской совершенного спокойствия. И все же Кори чувствовал мерцающие нити ее магии, когда они тянулись к сердцу горы. Она заземлила свой дух, наложила чары, чтобы защитить себя от страха и гнева, от любых эмоций, которые угрожали затуманить ее разум и скомпрометировать ее суждение.

Под шелест мантий и скрежет дерева по камню члены Совета заняли свои места. Придворные дамы Эолин, Талия и Раэлла, отступили к одной из длинных стен, покрытых гобеленами, где и остались стоять.

Талия была черноволосой красавицей с веснушками на дерзком носу; Раэлла — с острыми глазами и великолепными каштановыми волосами, которые могли соперничать с волосами королевы. Они были лишь последними в длинной череде миловидных девиц, стратегически поставленных на службу Эолин соперничающими семьями Мойсехена, лорды Херенсен и Лангерганс, в частности, были неумолимы в своих попытках соблазнить Короля-Мага дочерями своих домов. Все их усилия, даже самые замечательные, потерпели неудачу. Акмаэль был так же целеустремлен в своей преданности Эолин, как Кедехен был предан Бриане из Восточной Селен.

— Моя Королева, — высший маг Телин открыл собрание своим гладким, как шелк, голосом. — От имени Совета позвольте мне выразить нашу признательность за вашу поддержку наших усилий в этом весьма деликатном вопросе. Ужасное похищение принцессы Элиасары принесло всем нам горе не только из-за потери любимой дочери Мойсехена, но и из-за того, что преступление было совершено нашими собственными сестрами по магии.

Телин остановился. В течение нескольких ударов сердца единственным звуком был скрежет писца по бумаге.

Взгляд Эолин оставался неподвижным; ее руки лежали на коленях.

Гордость вспыхнула в сердце Кори из-за ее непроницаемости. Он видел Эолин в похожем положении много лет назад: она была заключена в тюрьму Королем-Магом и подчинена прихотям его Совета. Она была тогда так молода, невинна в своих эмоциях, уязвима перед безудержным гневом и парализующим страхом.

«Боги, кажется, это было целую жизнь назад».

— Я разделяю ваше возмущение преступлениями, совершенными против Короны, — сказала, наконец, Эолин, — и поддерживаю моего почитаемого мужа, нашего владыку и Короля, в его стремлении добиться справедливости. Пожалуйста, Высший Маг Телин, давайте начнем.

Телин посмотрел на Акмаэля, который одобрительно кивнул. Маг вытащил лист из стопки рядом с собой и прочитал:

— Совет установил, что воительницы-маги Гемена из Моэна, Никола из Селкинсена и Ирэни из Мойсехена виновны в государственной измене. По приказу Акмаэля, Верховного Мага и Короля, и его супруги Эолин, Верховной Маги и Королевы, три названные женщины должны быть задержаны и преданы костру. Любой подданный Мойсехена, предавший их Королевскому правосудию или предоставивший доказательства их смерти, будет щедро вознагражден. Любой субъект, дающий убежище или помощь этим магам, будет признан виновным в государственной измене и повешен.

Писец принял пергамент от Телина и положил его перед Королем-Магом. Акмаэль подписал указ и поставил на нем печать Вортингена. Затем писец прошел вдоль стола и передал заявление Эолин.

Все взгляды остановились на королеве.

Верховный маг Эхиор, новичок в их компании в качестве придворного врача и давний друг Эолин, был в бешенстве и ерзал. Лошадиное лицо лорда Херенсена выражало то же непроницаемое выражение мрачного долга, которым он овладел много лет назад. Мгновенное смачивание губ выдало восторг Крамона Лангерхаанса, когда он увидел, что Эолин загнана в угол. Ближе к концу длинного стола Бортен сидел, сжав губы и напрягшись, переводя взгляд с Эолин на пустое пространство перед ним.

Эолин взяла перо. Его кончик почти незаметно дрожал в ее руке. Она изучала указ, словно ища ответ на невысказанный вопрос.

Один из членов Совета кашлянул.

— Моя Королева, — подсказал Акмаэль. — Есть ли у вас какие-либо дополнительные вопросы относительно этого осуждения?

— Нет, мой Король, — стиснула челюсти Эолин. Несколькими быстрыми штрихами она начертила свое имя под именем Акмаэля. Подняв взгляд на мужа, она вернула пергамент писцу.

Телин вытащил следующий указ из стопки и снова прочитал:

— Совет признает, что после вторжения сырнте наш король действовал мудро и милосердно, когда восстановил для всех маг привилегию изучать оружие. Это решение основывалось на уверенности в том, что маги-воительницы Мойсехена будут использовать свое искусство, чтобы служить и защищать наш народ, как это делала наша Королева во время вторжения Сырнте. Это доверие было безрассудно и грубо нарушено. По приказу Акмаэля, Верховного Мага и Короля, и его супруги Эолин, Верховной Маги и Королевы, с этого дня любая мага, уличенная при использовании или владении боевым оружием, или любая мага, призывающий магию войны, будет задержана и лишена сил, сожжена на костре —