токийского небоскреба в полном молчании восседают сто японцев. Торжественную тишину нарушает лишь нежное позвякивание бесчисленных нитей жемчуга, которые они перебирают чуткими, осторожными пальцами, трепетно ощупывают и, уложив обратно в деревянные футляры, передают по очереди друг другу. Во главе стола сидит седобородый и седовласый пожилой господин. Петлица его хорошо пошитого пиджака украшена крупной жемчужиной в золотой оправе. Рудольф Фоль, немецкий бизнесмен, единственный неазиат, допущенный на эксклюзивную биржу жемчуга. Токио стал его домом в 1937 году, а японцы испытывают к нему особое почтение.

Этой необычной чести, по мнению Фоля, он обязан прежде всего Адольфу Гитлеру. Сын портного из Шпандау, готовившийся к многообещающей карьере дизайнера автомобилей, в 1936 году был обвинен в том, что не пожелал вытянуть руку в нацистском приветствии и тем самым нанес фюреру неслыханное оскорбление. К тому же оказался весьма несдержан на язык. Донес на Фоля его лучший друг. Чтобы избежать концлагеря, молодому человеку пришлось спасаться бегством: сначала – в Иоганнесбург, затем – в Шанхай. Однако из Китая страх погнал его вместе с другими соотечественниками дальше, в Манилу. Сильный тайфун вынудил путешественников повернуть в сторону японского берега и причалить к порту города Кобэ. Фоль решил остаться в Японии.

В жемчужный бизнес он тоже попал по воле случая. Молодому немцу очень пришелся по душе большой магазин в Токио, торгующий жемчугом, и он охотно водил туда многочисленных приезжающих друзей и знакомых. В результате владелец магазина, японец, предложил Фолю стать партнером. Токио в те годы кишмя кишел немцами, возвращающимися в Германию из США, и все они жаждали вложить свои деньги в жемчуг, чтобы хоть как-то застраховаться от возможных финансовых потерь на неспокойной родине. А во время войны жемчужное дело и вовсе стало процветать. Поскольку деньги тогда особой цены не имели, а ничего более ценного, чем жемчуг, было невозможно купить, многие крупные промышленники, руководители японских концернов из страха перед поражением вкладывали в перламутровые сокровища значительную часть своих доходов.

Перед окончанием войны случилось так, что Фоль оказался едва ли не единственным торговцем жемчугом в Токио. Японские конкуренты свои магазины позакрывали, ибо, начиная с 1940 года ношение жемчуга в общественных местах властями расценивалось, как признак упаднических настроений и было попросту запрещено. Тогда Фоль скупил на корню все производство выращенного жемчуга концерна Митцубиси и в благодарность за удачу, вскарабкавшись на Фудзияму, швырнул в кратер вулкана пригоршню прекрасных жемчужин. И все же в Японии, союзнице гитлеровской Германии, немецкий беженец не мог чувствовать себя в безопасности. У него так и хранилась многие годы повестка, которую он получил 1942 году, предписывающая немедленно явиться в немецкое посольство к полковнику Мейзингеру. Этого приглашения, равносильного смертному приговору, страшились все немцы, жившие в Японии.

От Фоля потребовали незамедлительного возвращения в рейх. Как мог, он оттягивал свой отъезд до тех пор, пока из-за начавшейся блокады это стало просто невозможным. Однако по настоянию Мейзингера японские власти арестовали Фоля и отправили в лагерь для военнопленных.

После войны ему пришлось восстанавливать бизнес заново. Легендарный жемчужный король Кокичи Микимото, разработавший способ искусственного выращивания жемчуга, принял немца у себя дома. Такой чести он не оказывал ни одному торговцу. Фотографию той редкостной аудиенции Рудольф Фоль использовал часто – как лучшую и ценнейшую рекламу своей фирмы «Тихоокеанский жемчуг». На жемчужных аукционах жемчуг, продаваемый этой фирмой, ценится по-прежнему очень высоко. А ведь японское производство выращенного жемчуга сейчас в кризисе. Причина кризиса одна: импорт не слишком качественного сырья из дешевых стран-поставщиков, таких, к примеру, как Китай. В стране жемчуга Японии сегодня все чаще используют жемчуг привозной, его перерабатывают, подкрашивают, придавая нужный желтоватый или свинцовый оттенок.

Но «Тихоокеанский жемчуг» вовсе не намерен покидать Токио. Здесь убеждены: покупатели нуждаются в первосортном товаре.

Да, азиаты мы… но не японцы

В самом начале сезона, который принято именовать отопительным, в японских магазинах возникли диковинного вида одеяла-скатерти. Блуждая по этажу очередного гипермаркета, я пыталась самостоятельно вычислить утилитарное предназначение экзотического предмета. Эта задача решилась этажом выше. Здесь покупатели любовались теми же одеялами-скатертями, но уже укутавшими со всех сторон низкие японские столы. Под столами, приподняв длинную полу котацу – так называлась заинтересовавшая меня вещь, – можно лицезреть глубокое квадратное или прямоугольное отверстие, с расположенным в самом низу электрообогревателем. Я уже вполне освоилась с коврами, одеялами и сиденьями для унитазов – все с электрическим подогревом и электронным управлением, с хитроумными грелками различных видов и фасонов для любой части мерзнущего тела. И все же котацу показались чем-то уж совсем авангардным.

На самом деле этот весьма необходимый японцу предмет домашнего обихода имеет длиннющую родословную, которую легко проследить, перелистывая, например, художественные альбомы или разглядывая выставки старинных японских картин. Возможно, современные японцы, живущие в новых домах Токио или Осаки, уже способны обходиться без котацу и обогревать себя и свое жилище предельно дорогим здесь кондиционированным горячим воздухом. Но большинство, особенно в провинции, предпочитают старый дедовский способ: сел за стол ужинать, опустил ноги в теплое отверстие на полу, а колени прикрыл теплым котацу (стол сверху скатерти-одеяла покрывают еще одной крышкой) – дешево и сердито. Получается некая разновидность камина или печки, но только разновидность недорогая, ибо сама комната, как правило, не отапливается. В былые времена вместо электрической печки в яму укладывались горячие уголья. Популярны в Японии и керосиновые печки (опять же, совсем иные, чем те, что предстают в нашем воображении), ибо керосин менее дорог, чем газ и электричество. Словом, с приходом в Страну восходящего солнца холодов для каждой японской семьи наступает и время великой личной экономии. Можно, конечно, такой жесткой экономией не заниматься, ведь известно, что страна год от года богатеет, а на учтенных банковских счетах населения и в неучтенных личных «чулках» скопился солидный капитал. Но тогда придется выкладывать ежемесячно за обогрев кондиционером одной комнаты (проверено эмпирически) около 200 долларов! Ясно, что такая цифра мало кому придется по вкусу.

Выходит, японцы предпочитают простужаться и болеть? Да, действительно, людей с белыми марлевыми повязками, прикрывающими нос и рот, и одетых в холода, как правило, не слишком тепло, можно встретить на каждом шагу: пеших, на велосипедах, в автомобилях, в магазинах, в офисах, в банках. Поначалу я была уверена, что Япония наводнена аллергиками и маски служат им защитой от неблагоприятного воздействия окружающей среды. Но мне быстренько разъяснили, что это всего лишь те, кто умудрился простудиться – чихающие и кашляющие. А здесь считается абсолютно неприличным сопеть и кашлять без повязки, подвергая опасности здоровых людей. Но неприличным считается также и подолгу болеть, сидя дома. Да и как