Зинаида оказалась круглощекой, румянойдевахой, а книга учета невостребованных тел – компьютером.

Увидев торт с приложенным конвертиком, Зиночкавспыхнула огнем, быстро спрятала «борзого щенка» в сумочку и радушнопредложила:

– Может, чайку? С вашим тортиком.

Но я поспешила отказаться. В помещении, гдесидела Зина, было чисто, но в нем стоял очень неприятный запах непонятноголекарственного средства, и никакой охоты вкушать бисквит с кремом у меня небыло.

– Кого ищем? – деловито осведомиласьЗинаида и включила системный блок.

По экрану заскакали надписи.

– Девушку двадцати лет с небольшим,одетую в белую куртку с меховым воротником. Пропала год назад.

– Ясненько, – протянула Зина ипотянулась к мышке.

Во весь компьютер появилось изображениежуткого одутловатого лица. Я поспешила отвернуться.

– Правильно, – одобрила Зина, –с непривычки стошнить может, некоторые совсем отвратительно выглядят.

Какое-то время она молча щелкала клавишами,потом воскликнула:

– Вот, кажется, нашли! Труп молодойженщины, предположительно двадцати лет. Одета в белую куртку с мехом, синиеджинсы «Коллинз», красный свитер без ярлыка, черные колготки, трусы белые,сапоги кожаные, серые, на шпильке, производство Италия. Документы и личные вещиотсутствуют, особая примета: на левом предплечье татуировка: сердце, внутри написано«Вадим». Она? Да вы взгляните, не бойтесь, совсем не страшно.

Я осторожно глянула на экран. Передо мной быласамая обычная девушка, с простым, абсолютно незапоминающимся лицом. Небольшойнос слегка вздернут, рот приоткрыт, глаза тоже. Кто-то постарался, чтобы онавыглядела как живая, ей даже аккуратно причесали волосы, но все равно отчего-тосразу становилось понятно, что перед вами тело без души, просто оболочка.

– Она? – спросила Зина.

Я заколебалась. До сих пор я видела Аню толькона фотографии в паспорте. Я вытащила красную книжечку. Вроде похожа, нос такойже. А может, нет, глаза, кажется, другие, и волосы лежат иначе.

– Не пойму никак, – пожала яплечами.

Зина заглянула в паспорт.

– Ну разве так разобрать. Фотки надокументах жуткие, как только в них милиция ориентируется. К нам иногдапривезут тело с улицы, ну ДТП, допустим, все документы при нем: права, паспорт,служебное удостоверение, начинаешь смотреть, ну прямо бред, везде разныеснимки, на одних блондином смотрится, на других брюнетом, мрак.

– А что с ней случилось?

– Сейчас посмотрю. Ага, понятно, умерла.

Однако замечательный ответ, естественно, что вморг не привезли живую.

– Какая причина смерти?

– Так… – забормотала Зина, –перфорация матки, похоже, аборт она сделала не у профессионала. Эх, дуры девки!

– Что?

Я продолжала смотреть на снимок.

– А откуда ее доставили?

– Секундочку! Ломакинская улица. Жильцысообщили, в подъезде она сидела, на лестнице, на ступеньке. Сначала, должнобыть, подумали, пьяная. А когда разглядели, перепугались и милицию вызвали.

Я поблагодарила приветливую Зиночку идвинулась в сторону метро. Что ж, дело за малым. Сейчас съезжу к ЕленеТимофеевне, узнаю у нее, была ли у Ани татуировка на руке, а потом направлюнесчастную мать в морг. Если говорить честно, я ни секунды не сомневалась: вподъезде была найдена Кузовкина Анна Филипповна и по истечении положенногосрока похоронена как неопознанная.

Что-то во дворе дома Елены Тимофеевныпоказалось мне странным. Отчего-то около ее подъезда отсутствовал снег, затотам было полно черных луж. Внутри подъезда пахло гарью, на ступеньках лестницыкучками лежали какие-то тряпки, обрывки бумаги, осколки посуды. Я поднялась напару пролетов вверх, шагнула в сторону квартиры Елены Тимофеевны и… онемела.Двери не было. Вместо нее зиял обгорелый проем, за ним открывался коридор,вернее, то, что от него осталось. На полу квартиры валялись обгорелые остаткивещей и мебели, в воздухе висел омерзительный запах, повсюду виднелись жирныеклочья сажи.

Я вошла внутрь обгоревшего помещения и крикнула:

– Есть тут кто? Отзовитесь!

Послышалось звяканье, и из глубины пожарищавынырнула женщина лет пятидесяти. На руках у нее были резиновые перчатки.

– Вы агент? – мрачно спросилаона. – Не ходите дальше, испачкаетесь, подождите на лестнице, сейчас выйду.

Я покорно втянула голову в плечи, попятилась иснова вздрогнула: дверь в квартиру Лизы болталась буквально на одном гвозде, ивнутри, насколько хватало глаз, было черно. Впрочем, вход в третью квартиру,расположенную слева, выглядел не лучше. Похоже, огонь уничтожил все жилье наэтом этаже.

– Похороны у нас в пятницу, –сообщила тетка, появляясь передо мной, – никаких излишеств не надо, денегнет. Гроб самый простой, дешевый, без украшательств, один!

– Простите, – я осторожно перебилаее, – где Елена Тимофеевна?

Женщина запнулась.

– Вы кто?

– Э… э… я частный детектив.

– Кто?!

– Елена Тимофеевна пару дней назад наняламеня, чтобы узнать, куда подевалась ее дочь, Аня.

– Деньги ей девать было некуда! –всплеснула руками тетка. – Ну учудила! А я теперь из своего карманапохороны оплачивай! Умерла Лена, сгорели они все.

У меня закружилась голова.

– Все?

Женщина устало прислонилась к стене.

– Звать-то вас как?

– Виола.

– Ну а я Мария Тимофеевна.

– Вы сестра Елены Тимофеевны? –догадалась я.

Она кивнула.

– Вон, видишь, что случилось, один пил, авсе пострадали. Убивать таких надо! Но нет! Сам жив остался.

– Кто?

Мария Тимофеевна кивнула в сторону крайнейслева квартиры.