Но он неожиданно взял мою чашку, осушил ее однимглотком и мирно сказал:

– Вот беда! Тогда не пей, а то помрешь.Это я тебе как врач говорю! Значит, в желудке нужного фермента нет.

Неожиданно женщина, продолжая ковырятьсявилкой в банке, тоненько захихикала:

– Хорош доктор, ты же санитар в морге.

Геннадий мгновенно отвесил спутнице оплеуху.Она встряхнулась, словно мокрая собака, и опять занялась консервами.

– Да, – с достоинством заявилКрысин, – я сейчас на самом деле временно нахожусь на дне жизни, но у менядиплом врача, я закончил медицинский, между прочим, – нейрохирург.

– Кто? – изумилась я.

– Мозгоковыряльщик, – усмехнулсяГеннадий.

– Но как вы в санитарах оказались?

– Люди вокруг жестокие, – покачалголовой Крысин, – заболел я, руки трястись начали, вот и уволили. У насникто инвалида не жалеет!

На его глазах заблестели слезы. Он налил себеводки, выпил и крякнул.

– Чего тебе надо? – спросилон. – Зачем пришла?

Я потрясла перед ним курткой.

– Узнаете эту вещь?

– Нет, – удивленно ответилГена, – а надо?

– Вы подарили эту куртку Галине.

– Да?

– Да, примерно год назад. Не помните, гдеее взяли?

Крысин захлопал красными, опухшими веками.

Все мое детство и большая часть юности прошлив окружении алкоголиков. Мачеха Раиса была большой любительницей заложить заворотник, она, правда, не валялась в грязи на улице, а употребляла водку вквартире, но суть от этого не менялась. В нашем доме пили все соседи: и мужики,и бабы. Причем те, кто наклюкивался раз в неделю – с вечера пятницы до утрапонедельника, искренне считали себя трезвенниками и с презрением относились ктем, кто «употреблял» каждый день, называя их «алкоголиками» и «бухальщиками».Поэтому я очень хорошо знаю, как следует вести себя с любителями выпить.

Я вытащила сто рублей.

– Вспомнишь, где куртку взял, –получишь.

В глазах Геннадия вспыхнул огонь, и онзабормотал:

– Где взял, где взял…

– Купил! – заржала баба. – НаТверской!

– Заткнись, – рявкнулкавалер, – с девки снял! Ей-то все равно уже было!

Я положила сторублевку на стол, придавилаконсервной банкой и поинтересовалась:

– Что за девка? Как зовут?

Крысин засмеялся:

– Ну ты даешь! Разве вспомнишь? Стольковремени прошло.

– Попытайся, – попросила я и досталаиз кошелька еще одну розовую ассигнацию.

Геннадий принялся кусать ноготь на большомпальце.

– Ну такая молодая, из неопознанных. Тебеочень надо?

– Да, – кивнула я.

– Тогда журнал посмотри.

– Какой?

Крысин хмыкнул:

– Простой, учета невостребованных тел.Месяц знаешь, когда она к нам поступила?

– Вроде декабрь или конец ноября.

– Откроешь страничку, там все описано:тело, его вид, приметы, одежда, кто доставил. Усекла?

– И кто же мне разрешит в журналзаглянуть?

Крысин ухмыльнулся:

– Еще двести рублей дашь, подскажу ход!

– Сто, больше нет.

– Ладно, – легко согласилсяКрысин, – ща, погоди.

Санитар встал, подошел к стоящему наподоконнике старомодному телефонному аппарату, покрутил диск и воскликнул:

– Зинка, привет! Как она, жисть? Нуклево! Придет к тебе герла… эй, тебя звать-то как?

Поняв, что последняя фраза относится ко мне, ябыстро ответила:

– Виола, можно Вилка.

– Виола, – повторил Гена изасмеялся, – ну да, сыр такой есть плавленый, ты, Зинка, хохмачка! Покажией журнал учета невостребованных тел за прошлый год, зиму. Ну спасибо тебе.Лады. Не беспокойся!

Он аккуратно разместил трубку на рычагах.

– Значит, так, поедешь в морг, найдешьЗину Караваеву, купи ей конфет. Зинка не пьет, она сладкое любит, или торткакой, еще сто рублей дашь. Только завтра, сегодня у нее выходной. Все поняла?

– Вроде, – ответила я, – кромеодного, как к тебе курточка попала?

– Да спер я ее, – хрипло засмеялсяГена, – стал вещи в пакет складывать, вижу, шмотка новая, чистая совсем,девке уже не понадобится, родственников небось нет, может, из провинцииприкатила… Все равно одежду уничтожат, ну я и прихватил Гальке, добрый я очень,если живу с какой бабой, только о ней и думаю.

Я вышла на улицу, накинула на голову капюшон ипотрусила к метро. Ладно, завтра опять смотаюсь в морг, поболтаю с этойЗинаидой. Кажется, все закончилось. Несчастную Анну Кузовкину убили и ограбили.Наверное, какой-нибудь бомж зашел на почту погреться, увидел, что хрупкаядевушка получает приличную сумму денег, пошел за ней и убил. Купюры он вытащил,паспорта, завалившегося за подкладку, не заметил, впрочем, его не обнаружили исотрудники морга, поэтому труп отнесли к разряду неопознанных.

Да, похоже, никакой книги тут не получится,все обыденно, и от этого страшно. Можно даже не ехать в морг, и так ясно, какобстояло дело. Но я все же отправлюсь к Зинаиде. Мне жаль несчастную ЕленуТимофеевну, которая терзается от неизвестности. Наверное, действительно лучшеузнать в этом случае правду, как бы ужасна она ни оказалась.