не выделялись. Жили под землей, добывали драгоценные камни и золото, которое трепетно собирали в хранилища. Но потом что-то произошло, и гномы начали создавать различные артефакты, которые постепенно стали неотделимы от них. Теперь, когда кто-то из магического мира думает о гномах, он вспоминает подзорные трубы или лупы.

Агата ощутила нехорошее предчувствие, от которого все внутри похолодело.

Они ведь не могли… Или могли?

Нет, она не хотела делать никаких предположений, но ей срочно требовалось встретиться с советом. А лучше с небольшой его частью.

– Я поняла вас, ваше величество, – произнесла она, дружелюбно улыбаясь королю. – Думаю, мне следует немедленно обратиться к совету.

– Я требую, чтобы преступник, убивший людей, был казнен, – спокойно произнес король.

Агата поднялась и вежливо присела в реверансе.

– Я передам им ваши слова, ваше величество, – сказала она.

Попрощавшись с королем, Агата направилась домой в карете, которая привезла ее к замку.

– Вас проводить? – спросил Флетчер, когда они добрались до лавки.

Агата вежливо отказалась, ведь до дома оставалось всего с десяток метров. Мужчина кивнул, помог ей спуститься, а потом велел кучеру трогать. Агата проводила карету взглядом и направилась к дому.

Стояла уже глубокая ночь. Полумесяц толком не давал света. Да и фонари почему-то не горели, хотя фонарщик зажигал их каждый вечер.

Беспокойно оглянувшись, Агата пошла быстрее, но внезапно ощутила, как ее дернули за руку, заставив вскрикнуть от неожиданности.

В следующий момент большая рука накрыла ее рот, не позволяя кричать. Агата рефлекторно схватилась за нее, но убрать чужую ладонь ото рта не было никакой возможности – ее обладатель был изрядно силен.

Не успела она испугаться, как что-то оторвало от нее нападающего. Сама Агата в этот момент споткнулась и упала, больно ударившись коленями о камни мостовой. Подол платья, конечно, смягчил падение, но все равно было неприятно.

Не дав себе впасть в оцепенение из-за неожиданного налета, Агата подскочила так быстро, как позволяла не слишком удобная для таких маневров одежда, и отбежала подальше.

Резко повернувшись, она прижалась спиной к стене, наблюдая за дерущимися.

Ночь была темной, фонари не горели (Агата подозревала, что не просто так), фигуры двигались очень быстро, поэтому она никак не могла понять, кто эти люди и люди ли они.

Поджав губы, Агата подняла руку, собираясь применить дарованную этим миром магию, но в следующий момент одна из боровшихся фигур рухнула на землю.

Кто упал? Враг? Друг?

– Вы в порядке? – спросил тот, кто остался стоять на ногах. Его дыхание было слегка учащенным.

Агата опустила руку. Она узнала обладателя этого голоса.

– Со мной все хорошо, господин дознаватель, – отозвалась она. – Благодаря вам.

Мужчина ничего больше не сказал, он просто достал из кармана что-то металлическое, если судить по звуку, и надел на руки нападавшего.

Агата оттолкнулась от стены и подошла ближе, желая увидеть лицо человека, который что-то от нее хотел, да так сильно, что решил не спрашивать ее согласия на встречу.

– Кто это? – спросила она, прищуриваясь. Человек лежал лицом вниз, и было видно только светлые волосы.

– Тадеуш, – ответил Ньюман, а затем наклонился и, перевернув лежавшего на спину, похлопал по его щекам.

Тот сразу же вздрогнул, распахнул глаза и зарычал, как дикое животное. Тадеуш дернулся, явно намереваясь продолжить борьбу, но руки его были скованы, поэтому он смог лишь обозначить нападение, после бессильно рухнув обратно на мостовую.

– Спокойно, – приказал Аластер. – Сейчас я задам тебе пару вопросов, советую на них ответить.

– Я думаю, произошло какое-то недопонимание, шеф, – прерываясь после каждого слова, произнес парень.

– В самом деле? – усмехнулся Аластер. – Мисс Чемберли, вы не против, если мы переместимся в вашу лавку? – спросил он, поглядывая по сторонам.

Агата кивнула. Она и сама видела, как открылись несколько ставень на ближайших домах.

Наклонившись, Аластер схватил Тадеуша за скованные руки и заставил подняться на ноги. Тот продолжал лепетать что-то о том, что случилась ужасная ошибка и что он ничего не сделал.

Добравшись до лавки, Агата взялась за ручку и спокойно открыла дверь. Внутри по-прежнему было тихо и спокойно.

– Устраивайтесь, – предложила Агата, направляясь в сторону входа во внутренние помещения: ей хотелось снять верхнюю одежду. – Чаю?

– Буду благодарен, – внезапно откликнулся Тадеуш.

Агата перевела на него удивленный взгляд. Аластер хмуро встряхнул его, отчего зубы молодого человека слегка клацнули.

– Пошутил я, пошутил! – немедленно воскликнул парень, смотря на грозного Ньюмана несчастным взглядом. – Она ведь сама предложила! – обиженно возмутился он, отворачиваясь.

Тадеуш выглядел потрепанным. Вся его одежда была в беспорядке, на лице имелись ссадины и грязь.

Агата вздохнула, покачала головой и все-таки скрылась в глубине лавки.

Ньюман проследил за ней, а потом многообещающе глянул на Тадеуша. Микей сжался под этим взглядом, догадываясь, что ничего хорошего его не ждет.

Вернувшись, Агата поставила на стол чай с закусками, которые оставляла себе на ночь. Да, иногда ей хотелось слегка перекусить после полуночи.

Раньше, в прошлом теле, она всячески сдерживала такие желания, заботясь о здоровье и фигуре, но здесь Агата могла себе позволить не обращать внимания на подобные мелкие слабости. Тело бессмертного феникса было способно выдержать и не такое.

Аккуратно расставив все, она села в кресло. Ее взгляд упал на Тадеуша. Тот сидел спокойно.

– Достопочтенный… – попытался он начать.

– Кхм, – перебила его Агата.

Тадеуш бросил взгляд на Ньюмана и скривился.

– Прошу меня простить, мисс Чемберли. Я не хотел пугать вас.

– В самом деле? – спросила Агата, внимательно глядя на него. Как ни посмотри, Тадеуш выглядел простым человеком. Ее магическая сущность должна была чувствовать в нем создание магии, но ничего подобного не было.

– Конечно! – горячо заверил он. – Я просто хотел поговорить.

– Ну, раз хотели, то говорите, – разрешила она, искоса посмотрев на внимательно наблюдавшего за ними Ньюмана.

Неожиданно Тадеуш кинулся вперед, но вместо того, чтобы напасть, упал на колени. Аластер дернулся, опасаясь, что пленник что-нибудь выкинет, но так и замер, глядя на коленопреклонённого бывшего