«Он здесь. Следит. Я снова видел... Сказала Марии».

Эти слова были написаны двумя разными почерками.

Самой интересной была последняя запись:

«Он постоянно рядом. Касандра была права. Это не человек…»

Судя по всему, писала Мария незадолго до своей смерти.

Аластер прищурился. Не было сомнений – все эти смерти были не такими однозначными, как казалось изначально.

Задумчиво посмотрев на пожелтевшие страницы, Ньюман попытался понять, что могло стать мотивом для убийства изобретателей и простой проститутки.

На первый взгляд казалось, кому-то понадобился результат работы ученых. Но прошло уже много лет, а никто так и не продолжил исследования. Из института их попросту изъяли.

Создавалось ощущение, что некто не хотел, чтобы этот механизм обрел жизнь.

Неужели именно поэтому убили ученых?

Если это так, то кому было выгодно, чтобы работа Даласов не увидела свет?

Если мыслить мелко, это могли быть заводчики лошадей. Если этот двигатель действительно можно использовать как замену животным, то их бизнесу придет конец.

В более широком плане заинтересованной в смерти Даласов стороной могла оказаться любая из стран. Вряд ли кто-нибудь из них хотел бы, чтобы королевство получило такое преимущество перед остальными государствами.

Однако со смерти Эндрю Даласа прошло восемь лет, но никто так и не объявил об отказе от лошадей и переходе на самоходные повозки. Не было даже слухов о чем-то подобном!

Аластера смущала еще и причина смерти ученых. В документах значилась остановка сердца. Это никак не походило на убийство.

Потянувшись к чашке с чаем, Ньюман случайно опрокинул ее. Второй раз за день!

– Простите! – мгновенно повинился он, вскакивая на ноги.

– Все в порядке, – заверила Агата, тоже поднимаясь. – Ничего ужасного не случилось. Я сейчас все уберу. И налью вам новую чашку.

– Спасибо. Мне ужасно неловко…

– Бросьте, господин дознаватель, это простая случайность. Ничего непоправимого не произошло.

Агата ласково ему улыбнулась, отчего мысли в голове Аластера остановились. Он очнулся, только когда девушка вышла из комнаты.

– Проклятие, – тихо ругнулся Ньюман и рухнул обратно на диван. Ему было неловко из-за своей внезапной неуклюжести. Что на него нашло сегодня?

Его внимание привлек звук капель. Аластер опустил взгляд и смотрел, как чай мерно капает на пол. Одна капля, вторая, третья…

Ньюман задержал дыхание. В голове неожиданно вспыхнула мысль. Тело сотрясла дрожь эмоционального возбуждения, которое всегда охватывало его, когда он подбирался близко к разгадке.

Яд!

Ученые погибли вовсе не потому, что у них имелось наследственное заболевание сердца! Их отравили! Это ведь так просто и логично!

В следующий момент Аластер вспомнил, как сегодня ему стало плохо.

Он замер на мгновение, а потом подскочил на ноги и принялся бродить по комнате, усиленно размышляя над всем, что знал.

Его… пытались убить?

Этого просто не могло быть! Слишком надуманно, не так ли? Он просто переутомился. Может быть, это последствия нерегулярного питания? Или недосыпа!

– Господин дознаватель?

Голос Агаты вернул его к реальности. Ньюман моргнул и повернулся к ней. Девушка стояла в дверях, держа в руках чашку с чаем.

Перед глазами Аластера возникла другая картина. Его помощник недавно так же принес ему чай. Ньюман в тот момент спешил, поэтому сделал лишь глоток.

Один глоток…

Неужели именно поэтому он остался жив? Глотка было мало?

Нет, нет, глупость какая-то! Зачем Тадеушу травить его?

А что, собственно, Аластер о нем знал?

– Вы побледнели. – Торопливо поставив чашку на стол, Агата подошла и положила изящную руку ему на предплечье. – Вам снова плохо?

– Почему дневник был у вас? – спросил вместо ответа Аластер. Он никак не мог сложить все воедино. Чего-то попросту не хватало! Нужно было начать с самого начала!

Отойдя от Агаты, Ньюман снова закружил по комнате.

– Эндрю Далас придумал некий механизм, который мог помочь королевству шагнуть далеко вперед. Кому-то это не понравилось, поэтому его решили убить. Но они просчитались, у ученого имелась дочь, которая подхватила и продолжила исследования отца. Эти отметки в дневнике. За ними явно следили. Что отец, что дочь знали об этом. Убив Касандру, преступник решил подстраховаться и уничтожить документы. Обычно в таких случаях злоумышленники действуют проще – поджигают помещение. Огонь уничтожает все улики. Почему в этом случае поступили так странно? Все выглядело так, словно документы действительно отнесли в архив.

– Может быть, они не хотели привлекать к этому делу внимание? – предположила Агата.

Аластер остановился. Резко повернувшись, он слегка удивленно посмотрел на девушку, которая в этот момент спокойно сидела за столом и пила чай. Она выглядела как образец невозмутимости и элегантности.

Обычно Аластер не позволял себе разглашать детали дела перед посторонними, но в присутствии Агаты было так комфортно, что он полностью расслабился.

Однако она все еще может быть замешана в этом деле…

Даже если это так, то он поймает ее, если станет наблюдать более внимательно.

Вернувшись к дивану, Аластер сел и продолжил размышлять.

– Я должен согласиться с вами, мисс Чемберли. Все действительно выглядит так, будто злоумышленники хотели, чтобы дело Даласа осталось никем не замеченным. Пожар неизбежно привлек бы к институту много внимания. Как и выглядящая насильственной смерть.

– Как их убили? – поинтересовалась Агата.

– У обоих отказало сердце, – ответил Ньюман, внимательно наблюдая за лицом девушки.

– Ах, понимаю, – она кивнула. – Яд, не так ли?

– Как вы узнали?

– Это логично, господин дознаватель, – с улыбкой произнесла она. – Мы с вами уже поняли, что уважаемых ученых убили. Смерть наступила из-за остановки сердца. Что, если не яд? Только сильный испуг. Но это слишком сложно, не так ли? И я просто люблю читать.

– Просто… – пробормотал Аластер. Агата по-прежнему выглядела спокойной. Ни грамма нервозности. На ее лице читалась только заинтересованность, не более того.

– В этом деле есть кто-то еще, кроме убийцы и жертв, – продолжил он, не отрывая взгляда от ясных глаз напротив. – Тот, кто доставил дневник к вам. Вряд ли это был убийца. Он явно хотел уничтожить дело Даласов. Ему не было смысла сохранять дневник.

Вот оно! Наконец он