После нескольких лет пребывания в США Крамаров наконец женился. Когда он уезжал из СССР, он признался своему приятелю В. Стронгину: «Здесь многие невесты олицетворяли меня с героями, которых я играл, и выйти замуж за меня просто боялись. Надеюсь, в Америке меня никто не знает и найти жену действительно будет легче». Так оно и оказалось, хотя по-настоящему счастливым в семейной жизни Савелий так и не стал. С первой американской женой Мариной они прожили недолго и вскоре развелись (в этом браке в 1987 году на свет появилась дочка Бася, названная в честь матери Савелия). Свою третью жену — Наташу — Крамаров встретил незадолго до своей кончины.

Друзья утверждали, что он мог познакомиться без всяких комплексов с любой девушкой. Однако его выбор, как правило, падал на очень красивых или эффектных женщин. Он без комплексов подходил к предмету своей симпатии и на ломанном английском языке уверенно произносил приблизительно следующий монолог: «Я — звезда. Я очень большая звезда. Меня знает более двухсот миллионов человек. Я бы хотел пригласить вас в кафе, чтобы более подробно объяснить те досадные причины, почему вы меня не знаете».

В 1982 году актер удачно снялся в фильме «Космическая Одиссея 2010», где сыграл русского космонавта, в 1986 году последовали «Вооружен и опасен», а позже и «Возвращение домой». А. Левенбук приводит случай, который произошел с Крамаровым в 1988 году, во время съемок его третьей картины — «Красная жара» с А. Шварценеггером в главной роли. Случай, возможно, ущемил права Савелия как актера, но упрочил его финансовое положение. До этого Крамарову несколько раз предлагали вступить в актерский профсоюз, но он отказывался. Ему казалось, что в Америке профсоюзы играют такую же малозначительную роль в судьбе людей, как и в СССР. Однако, вступив в него, он понял, что ошибался. В «Красной жаре» у него была большая роль, и по контракту его фамилия должна была стоять отдельно. Но роль была сильно урезана, и в результате фамилия попала в эпизоды. Продюсер и режиссер прислали ему письмо с извинениями и сообщили, что на видеокассетах имя актера будет стоять в титрах. Но профсоюз добился выплаты солидного штрафа за «ущемление прав актера». Гонорары у Крамарова были по американским понятиям маленькими: за съемки в шоу-передачах он получал 5 тысяч долларов в неделю, за съемки в кино — 5 тысяч в день. Он считал уместным давать уроки практичности и рациональности в условиях эмиграции своему другу Олегу Видову:

— Лучше сняться в маленькой роли в большом фильме, чем в большой роли, но в маленьком фильме.

— Почему? — искренне удивился непрактичный Олег.

— Потому что большой фильм будет идти долго, и от каждого показа тебе будут идти чеки. А маленький фильм покажут один-два раза и все. Какая тебе от этого польза?! — резонно задавал риторический вопрос Савелий.

Перестройка сделала приезд многих бывших друзей Крамарова в Америку частым и беспрепятственным. Вот что вспоминает об этом Александр Левенбук: «Когда мы первый раз встретились, он целый день ходил с нами и повторял: «Не может быть!» Это было начало перестройки — 86-й год! Савелий в это время играл в фильмах чаще всего русских кагэбэшников. Тогда с нами, с Камерным еврейским театром, был сопровождающий. Но это был очаровательный интеллигент (мы знаем, что и в этом ведомстве были замечательные люди). Савелий ходил с ним в обнимку, а тот оборачивался, подмигивал в сторону своего спутника и говорил: «Потом меня играть будет».

У нас были крохотные суточные, а хотелось всем привезти подарки. Савелий спросил: «Ребята, что я могу для вас сделать?» — «Дай нам по сто долларов», — ответили мы честно. Он сказал: «Хорошо». И принес завтра нам не двести, а пятьсот. Мы с Хайтом сказали, что много, но, конечно, взяли. А когда приехали второй раз и уже появились приличные гонорары, то хотели ему отдать. Он замахал руками… А ведь по американским понятиям он жил очень скромно (хотя и угощал гостей лососиной). Как члену актерской гильдии ему всегда хватало на жизнь, на скромные вещи, на дочку, которая после развода жила с бывшей женой и о которой он постоянно заботился. Снимался он немного, но гильдия помогала. И вновь — слова А. Левенбука: «Мы с Хайтом, гостя у Крамарова, позволяли себе шутки с подковырками. В азарте веселья иногда переходили границы приличий, теряли чувство меры. Извинялись — а он и не думал обижаться. У него совершенно не было никаких амбиций.».

Среди актеров, побывавших в Америке, ходил такой анекдот о Крамарове, достоверность которого не подтверждена, быть может, его просто придумали. Савелий как-то пригласил двух приехавших из СССР артистов в гости: «Вечером обязательно приезжайте ко мне». После концерта друзья звонят ему — телефон молчит. А где живет, не знают. Внезапно один из них вспоминает: пятница, вечер — шабат! Ничего нельзя делать, даже говорить по телефону. Через каких-то десятых знакомых они находят адрес Крамарова, ловят такси, поздно ночью приезжают к нему домой. Дверь приоткрыта. Заходят: в темном коридоре Крамаров, молится. Для них же постелено в соседней комнате. Утром происходит бурная встреча, и друзья-юмористы спрашивают:

— Савва, ты ночью в туалет вставал?

— Да.

— А трубку не брал, когда мы тебе звонили?

— Нет, я не мог.

— Объясни, пожалуйста, почему одну трубку в руки можно брать, а другую нельзя?

— Это интересно, надо спросить у раввина, — ответил находчивый и необидчивый Крамаров.

Георгий Данелия тоже встречался с Крамаровым в это время: «Встретился я с Савелием в конце восьмидесятых в Голливуде, куда приехал с продюсером Константином Александровым выбирать актера на роль Мераба в фильме «Паспорт». Савелий, пока я был там, не отходил от меня. Все время старался сделать что-нибудь приятное. Я его пригласил сняться в фильме «Паспорт». Он отказался. Сказал, что ехать в Советский Союз боится. В фильме «На Гудзоне» он сыграл роль кагэбэшника и опасался, что КГБ ему за это отомстит. Я его успокаивал, говорил, что, если бы они хотели это сделать, давно сделали бы, что Лос-Анджелес для них не так далеко. Это его не очень успокоило».

В 1991 году Савелий все-таки отважился приехать в Советский Союз в гости, а накануне состоялся его разговор с Александром Левенбуком:

— Саша, я очень хочу приехать, но боюсь КГБ. Они сведут со мной счеты.

— Бог мой, Савва, да кому ты тут нужен?! — почти возмутился Александр.

Мир изменился, страна изменилась, Савелий Крамаров победил свой страх, но не свою память — привез с собой целый чемодан продуктов: яблоки, орехи, мед, изюм. Везде носил свою воду и пил только ее.

«В 1991 году, когда я снимал фильм «Настя», Савелий мне позвонил и сказал, что он в Москве.

— Вот и хорошо, приезжай, пообедаем.

Он сказал, что живет далеко и боится выходить на улицу: там всех грабят и убивают. (Что в какой-то степени соответствовало действительности.)

— Ладно. Завтра я тебя сниму.

— А кого я буду играть?

— Пока не знаю.

И мы с Сашей Адабашьяном в тот же день придумали ему роль бандита, который грабит квартиру, а потом как меценат появляется на презентации, на станции метро.