Беседы

Он очень удивил меня тем, что всегда строил очередной разговор иначе, чем предыдущие. Для каждого матча придумывал новую беседу. Однажды перед матчем мы были в отеле. И вдруг мимо нас прошли игроки соперника. Они шли, а Унаи молча смотрел на них. Он все молчал, а мы ждали, когда же он заговорит. Но он продолжал молчать. И вдруг он пристально взглянул на меня, и я в ответ так же пристально посмотрел на него. Унаи перевел взгляд на другого игрока, и тот в ответ тоже стал пристально смотреть на тренера. Потом спросил Унаи: «Какие проблемы?» Он не хотел играть в «гляделки», но стремился понять, почему тренер молчит – вопреки своему обыкновению. Пауза длилась бесконечно! И Унаи прямо ответил ему: «Альваро сосредоточен, он уже думает, что нужно делать на поле. О защите соперника. А вот ты не сосредоточен и потому не готов к матчу». Совпадение или нет, но назавтра этого игрока удалили с поля. Разговор врезался в мою память, потому что я понял: посмотрев на тебя, он знает, о чем ты думаешь. Случайно или нет, но в матче с «Вальядолидом» этот игрок получил красную карточку, и из-за этого мы проиграли…

Кто же такой Унаи Эмери?

«Больной футболом». [Смеется.] Думаю, все 24 часа в сутки он живет только игрой. Его манера жить, действовать, чувствовать исполнена этой страстью, которой она заряжает своих игроков. Что касается меня, он смог раскрыть во мне все лучшее, что было спрятано внутри. Он умеет найти в тебе то, о чем ты сам даже не подозреваешь. Он владеет психологическими приемами и способен доверять каждому, кто находится на поле, делать то, что тот считает правильным. Я знал тренеров, заставлявших тебя играть определенным образом, что мешало тебе попробовать сделать что-то новое. Он никогда так не поступал. На тренировках он всегда был убежден, что во время матча мы все сделаем отлично. Он доверял нам больше, чем мы себе!

Хуан Санчес выглядит человеком немногословным. «Не люблю набивать себе цену», – скромно признается он, встречая дочь у школы. Однако именно Санчес выступил инициатором приглашения Эмери в «Валенсию», вопреки опасениям остальной верхушки, связанным с его молодостью (тогда Эмери было 36 лет). «В то время об Унаи в Испании много говорили. Его восхождение никого не оставило равнодушным, к тому же у него заканчивался контракт, – поясняет Альберто Бенито, спортивный директор «Альмерии». – Я позвонил другу, Хуану, который тогда был техническим секретарем «Валенсии». Что бы мы ни делали, мы бы не смогли удержать Унаи у себя. Поэтому я рекомендовал его туда».

Эмери и Санчес договорились о первой встрече, требовавшей абсолютной секретности ввиду наличия других конкурентов. Место было выбрано быстро: Лорка. «Мы беседовали несколько часов. Начали говорить о футболе и уже не могли остановиться. Он рассказал мне, что думает о нашей игре в только что завершившемся сезоне, о наших игроках, о том, над чем следовало бы поработать. Возвращаясь в Валенсию, я был в восторге: знал, что это – наш человек. Невероятно уверенный в себе и своих способностях. Во время беседы он ярко продемонстрировал мне эту уверенность». Оставалось только убедить руководство клуба. «Дирекция хотела видеть кого-то более известного и опытного. Унаи все-таки был молодым тренером и потому мог допускать ошибки, но я пошел на пари, чтобы его взяли». Так в конце мая 2008 года Эмери заключил контракт с «Летучими мышами» на два следующих сезона. В минувшем «Валенсия» заняла лишь жалкое 10-е место, с разницей мячей —14. «Надо было наконец добиться стабильности. Это был мой проект, а Унаи был великолепен. Он имел огромное преимущество: умел делать многое с минимумом средств. Да, в этот момент клуб находился не в лучшем положении», – вздыхает Санчес, намекая на строительство нового стадиона «Ноу Месталья» на 75 000 мест. Гигантский проект, начатый за полтора года до этого. «В городе и во всей провинции в то время вообще наблюдалось какое-то строительное безумие, – констатирует Франсуа Мигель Буде, живущий в Валенсии франко-испанский журналист. – Мы как будто находились на пороховой бочке. Строили, не думая о завтрашнем дне».

На рубеже 2000-х годов Валенсия казалась беззаботной красавицей. Строительные работы продолжались в расчете на прибыль от массового туризма, а в барах шумно праздновали успех футбольной команды в «Ла Лиге» (2002, 2004), победу в Кубке УЕФА над «Олимпиком» (2004) и в Суперкубке Европы над «Порту» (2004). Если все так хорошо, то к чему вообще было волноваться? Каньисарес, Айяла, Руфете, Висенте, Миста или Мигель Анхель Ангуло – все это были замечательные поводы радоваться жизни, даже несмотря на уход Рафаэля Бенитеса в «Ливерпуль». «Правда, после его ухода мы так и не смогли найти подходящий компромисс. Тренеры уходили, не могли работать – чаще всего потому, что мы сами не давали им на это времени, – размышляет Санчес. – «Каша» с «Местальей» была полностью заварена менеджерами клуба». «Вся эта публика… Но чтобы вы меня не поняли превратно, – я обожал играть здесь. Это была большая команда, даже великая. Но когда ситуация поменялась, в городе сложилась ужасная атмосфера. Действительно, у тренеров здесь была совсем не легкая жизнь», – чуть насмешливо бросает Хуан Мата. Начав играть в «Овьедо», а затем перейдя в резерв «Реала», он отпраздновал двадцатилетие, когда Эмери присоединился к «оранжевым». «До этого провел в клубе только один сезон, и он оказался очень сложным. Тренер [Рональд Куман] был уволен, и нас тренировал наш бывший товарищ[16]. С ним мы еще выиграли Королевский кубок, но клуб нуждался в новой истории».

После ухода Бенитеса ни один тренер не продержался в «Валенсии» дольше двух сезонов: Раньери, Лопес Хабас, Кике Санчес Флорес и Воро по очереди прозябали на тренерской скамье. «Я сам отсюда родом, играл в этой команде, а потом в ней работал. Думаю, что немного знаю ситуацию, – продолжает Хуан Санчес. – «Валенсия» – самый жесткий клуб, требования к игрокам здесь наиболее высоки. Кажется, иногда все забывают, что мы не «Барса» и не «Реал». Мы не располагаем такими финансами, как они, хотя у нас есть удивительные болельщики – поддержка целого большого города. В свое время мы могли биться за победу и выигрывать, но наступил кризис, и это стало, увы, невозможным». Приближения этого нашумевшего кризиса никто не хотел замечать, особенно главы строительных корпораций и политики вроде Мариано Рахоя, недавнего председателя правительства Испании, активно участвовавшего в жизни Валенсии в ту пору. Примером чего было это участие? Того, как можно выбросить на ветер 150 миллионов евро, как в случае со строительством аэропорта Кастельон-Коста Азаар в доброй сотне километров к северу от города. Открытый в марте 2011 года, аэропорт отправил первый рейс лишь 14 января 2015-го. Причем это был самолет клуба «Вильярреал», выступившего спонсором строительства и отправлявшегося на игру с «Реал Сосьедад»…

Буквально в течение нескольких месяцев «Валенсия», как и бо́льшая часть одноименной провинции, оказалась на грани катастрофы. Гигантские расходы привели к появлению финансовых дыр – достаточно вспомнить историю официального спонсора клуба в начале 2000-х, парка развлечений Terra Mitica («Земля Мифов») стоимостью более 377 миллионов евро, расположенного в Бенидорме – наиболее популярном валенсийском и, возможно, испанском курортном городе. Авторы проекта стремились создать там «атмосферу времен древнеегипетских фараонов, античной Греции и Римской империи» среди «американских горок» и проходящего совсем рядом шоссе. В эту же концепцию укладывался ежевечерний фейерверк длительностью не менее четверти часа. «Они не знали, куда девать деньги, – зевает Мариано, хозяин «Марио Стамкафе» в Бенидорме – бара, специализирующегося на бельгийском пиве. – Вначале фейерверки действительно были разноцветными и красивыми. Потом они стали более классическими и длились уже всего несколько минут. Затем их стали запускать только по уикендам, а теперь все ограничивается праздничными днями». Похожая судьба и у «Валенсии», шумно праздновавшей успех в начале 2000-х годов. «За последние шесть лет расходы «Валенсии» на 300 миллионов превысили ее доходы», – написала «Эль Паис» 8 июня 2009 года. От сумм, указанных в счетах, стыла кровь в жилах – общий долг составлял более 547 миллионов евро! Но хуже всего было то, что строительство нового стадиона из-за долгов остановилось 17 февраля 2009 года[17]. Оказавшись «в гуще событий», Эмери старался как мог. «Клуб стоял на краю пропасти. Зарплаты не выплачивались, никто ничего не мог решить. Целые месяцы подряд были крайне сложными, – рассказывает Игор. – У Унаи был критический момент [три поражения и три ничьи в матчах против соперников из нижней части турнирной таблицы]. Его не уволили, как это было принято в «Валенсии», только по причине отсутствия внятных административных решений. Никто не знал, что произойдет в самое ближайшее время».