*Участники бала Парадизара.

Я не сразу поняла, что Тринидад пытается протиснуться в сторону лифтов. Пришла же я в себя только когда мы проходили мимо плотного маскарадного кольца – люди обступили Вывода, Абракадабру, Сладкого и Нэцкэ. С ними обнимались, трогали их волосы, их платья, их кожу, кто-то поцеловал Абракадабру в лоб, а Сладкого, под громкий гогот, попытались поцеловать в губы, но он успел увернуться… Все четверо финалисты шоу “П&К” стояли без масок – они допустили роковую ошибку. Их узнали. Теперь их ждёт разрывание на лоскутки. Впрочем, они переживали и не такие угрозы для своей жизни, так что в этой ситуации должны справиться и без нашей помощи. Решив так, я инстинктивно поправила маску на своём лице и продолжила шагать вслед за Дикой. Спустя несколько минут мы прошли через уже знакомую раму металлодетектора, которая вновь среагировала на меня пронзительным писком и красным свечением. Однако никто из охранников не обратил на нас особого внимания.

*Карнавальные костюмы незнакомок, участниц бала Парадизара:

Мы подошли к лифту как раз в момент, когда он остановился на нашем этаже – из него, прямо на нас, хлынул цветастый поток мужчин и женщин в париках ядовитых цветов… Я едва сдержалась, чтобы не поморщиться от завышенного уровня яркости этих красок. У меня определённо точно происходило что-то неладное и со зрением тоже. Но больше пёстрых цветов меня сейчас волновали звуки и запахи – их было слишком много и все они казались мне слишком резкими. Я то и дело дёргалась. Даже не заметила, как мы с Дикой зашли в пустой лифт, а очнулась только после того, как он остановился на нашем этаже. В этот же момент внутри меня внезапно начался необъяснимый процесс вскипания:

–Напомни, что ты там рассказывала мне в Паддоке о Металлах и отдельно о Титане?– сжав кулаки, наконец позволила себе заговорить я, стоило нам только начать выходить из лифта.

Сделав пять шагов вперёд, Дикая вдруг резко остановилась, и я встала рядом с ней.

–Это ведь тот самый Титан?– я сняла с себя маску, и Дикая со своей маской поступила таким же образом.– Он с ними? Он с Парадизаром?– периферическим зрением я заметила, как заиграли мускулы на моих оголенных руках.

–Он второй титул после президента Парадизара,– вдруг заявила она. Но заявила не тем тоном, который я могла бы понять. Не сокрушенным, не раздосадованным, а, скорее, сосредоточенным. Меня начало злить это чувство непонимания, которое я испытывала по отношению к ней уже четвертые сутки.

–Значит, мы противостоим Осе Сэвиджу и Абсолютному?

–Ты говоришь о противостоянии Титану? Это нелепо. Противостоять кому-то из Металлов не являясь Металлом всё равно что горох о стену бросать – крупа отскочит и не причинит стене ни малейшего урона.

Она к чему-то клонила, но я не понимала к чему. Слишком быстро возрастающий процент непонимания начал подкашивать мою эмоциональную стабильность. Я чувствовала это всем своим нутром. То, как теряю над своими эмоциями контроль.

Дикая вдруг решила отправиться дальше по коридору, и это резко подлило масло в огонь моей необоснованной злости. Я схватила её за руку, а когда она обернулась, резко выпустила, почти выбросила её, и, глядя на собеседницу в упор, начала выдавать почти сквозь сжатые зубы:

–Что у тебя на уме? Я никак не могу понять тебя! Ты ставишь на кон наши жизни, игнорируя открытые угрозы о том, что твоё осознанное неучастие в местных светских мероприятиях может стоить нам всем голов, и ради чего? Не ради того, чтобы начать разрабатывать план побега, нет! Ради того, чтобы преспокойно выспаться, пока остальных рвут на кусочки…

–Участие в интервью – твой личный выбор…

–Затем появляется Абсолютный, который оказывается Титаном, и ты выходишь на бал, хотя на сей раз тебе не угрожали лишить меня жизни. Как это понимать?! После выхода из Конкура я не узнаю тебя!

–Это я тебя не узнаю…

–Да что с тобой такое?! Ты что, водишься со вторым титулом Парадизара?!

–Сказала та, у которой сестра – названная дочь Осы Сэвиджа.

От услышанного меня буквально распёрло. Напрочь потеряв над собой контроль, я резко скатилась до плинтуса оскорблений, даже не заметив появления слуг в другом конце коридора:

–Ты обыкновенная, малолетняя дура!– выпалила я прямо в смазливое личико собеседницы.

–Знаешь, лучше быть свободной дурой, чем зависимой умницей.

Она резко развернулась. Не знаю, стал ли для меня последней каплей этот её поворот спиной ко мне или же всё же этой каплей были её последние, нагло брошенные мне в лицо дерзкие слова. Ещё я не знаю, что именно я хотела сделать… Только знаю, что схватила её левой рукой за шею сзади, а правой коснулась её талии, и в следующую секунду она уже стремительно, с полуметровым отрывом от пола, летела куда-то влево…

Влетев в высокую стеклянную витрину, расположенную у левой стены в семи шагах от меня, она проломила её всем своим телом и резко осела. Треск разбивающегося стекла был таким громким, что меня оглушило… Белые осколки летели прямо на голову Тринидад и на её интуитивно скрещенные в защитном блоке предплечья, по которым уже заструились первые ручейки крови. Завопив, слуги бросились в нашу сторону с другого конца коридора, кто-то вышел из лифта позади меня и тоже бросился на помощь Дикой. Это был Фло… Я же не могла сдвинуться с места. Меня словно парализовало. Неотрывно смотря на медленно поднимающуюся на ноги Дикую, отчётливо видя и слыша каждый осколок стекла, отлетающий от её платья и волос, чувствуя сладковатый, с примесью железа аромат её крови, я видела себя внутри странной-яркой-острой-вкусной-ужасной киноплёнки.

Фло и слуги отчего-то вдруг остановились на полпути к пострадавшей. Наконец выпрямившись, Дикая бросила взгляд на своё сильно окровавленное левое запястье, в котором застрял крупный осколок стекла, и, кажется, только теперь заметила открывшееся у неё кровотечение. Кровь уже почти полностью окрасила всю её левую ладонь, мелкие порезы, которые я отлично видела даже с такого расстояния, покрыли её руки от плечей до кончиков пальцев. С каждой секундой кровавых подтеков на её белоснежной коже проступало всё больше и больше… Меня начало трясти… Поднеся наиболее пострадавшую левую руку к глазам и словно под гипнозом осмотрев её, Дикая вдруг выдала абсолютно хладнокровным тоном: “Хера-се…”,– и в следующую секунду её ноги подкосились. Я бросилась к ней, чтобы успеть схватить её до того, как она повторно упадет на пол, усыпанный острыми осколками стекла, но ни я, ни Фло не успели до неё добежать. Потеряв сознание, она всем телом обрушившись на стёкла.