– Сват, ты со мной наверх, остальные подождите здесь. Да, тут что-то вроде постоялого двора в двух шагах отсюда – можете пока пойти снять себе комнаты.

Мы с Голдом переглянулись, он весело усмехнулся и подмигнул мне.

Ну да, сначала послушаем, что Оружейник нам скажет, бить мы его потом будем. Раньше не стоит – обидится еще, что-то утаит. Этот может.

– Иду-иду, – постаравшись добавить в голос робости и восхищения одновременно, ответил я Оружейнику. – Поспешаю!

Как только его шаги послышались на втором этаже, я жестом подозвал к себе Анджелу, ту самую кубинку, подругу Арама, которая о чем-то общалась с нашими девушками, и тихонько у нее спросил:

– Где Эмиссар?

– Он… – Анджела защелкала пальцами, подбирая русские слова.

– Не мучайся, – попросил я ее. – По-английски говори.

Молодец какая. Учит наш язык. А почему не армянский? Это было бы разумнее, с ее-то ухажером.

– Он ушел на торги, – пояснила кубинка. – Сегодня в восточной части рынка будут продавать горючку, азиаты где-то в предгорьях склад вскрыли, их группа как раз два дня назад оттуда вернулась. Вот он и ушел цены узнавать. И Арамчик мой с ним.

Ага, опять азиаты. Надо думать, что девушка-рабыня оттуда же, откуда и горючка, – из каких-то предгорий. С размахом народ работает.

Если честно, я себя все больше ощущал бедным родственником, который из глуши приехал в большой город, не мигая смотрит на светящиеся в ночи небоскребы и не понимает, почему люди в это время суток не спят, а куда-то идут. Мы там через лес пушки таскаем и провода в бункерах режем, а после думаем, что невероятно богаты. А тут запросто склады с горючкой вскрывают, причем не прячут ее в захоронку, а сразу выставляют на торги.

Ладно, разберемся. Только вот…

– Лакки, Перстень, – скомандовал я двум «волкам». – Барышню с собой берете, и чтобы самое большее через полчаса Эмиссар был тут.

Нет, надо всех опрашивать, с усердием и прилежанием, по-другому никак. По очереди. Но сначала – Оружейник, чтобы не успел подстроиться под рассказы других. И еще очень важно, чтобы он заранее всю эту беседу с остальными не продумал и не срежиссировал. С него станется. Я сам такой.

– Голд, пошли, – сказал я консильери, когда кубинка с сопровождавшими ее «волками» безропотно вышла за дверь. – Пообщаемся с нашим главным по торговле.

– Только я тебя умоляю: держи себя в руках, – попросил он, шагая за мной по лестнице. – Пусть он сначала все расскажет, хорошо? Ты на взводе, я вижу, но всему свое время.

– Что, так заметно? – огорчился я.

Вот же, вроде всегда эмоции держал при себе.

– Мне – да, – честно ответил Голд. – А у Антоныча чуйка похлеще моей в некоторых вопросах. Особенно если они касаются его безопасности.

– Я постараюсь, – пообещал я, впрочем, не особо уверенно.

Нет, этот старый еврей всегда был себе на уме и жадноват, но это нормально, с учетом его ментальности, его прежней и нынешней профессий. Он и должен быть таким, не спорю. Будь это прежний Оружейник, со всем его «сдаем трофеи» и «куда попер патроны, они на балансе», – я бы слова не сказал. Он торговец божьей милостью, и его тараканы в голове, по идее, охраняются законом.

Но спесь, высокомерие, все эти закидоны с проживанием в четырех комнатах… Это не дело, это надо пресекать.

Хотя, может, это часть стратегии. Представительный вид, комната для приемов и переговоров, просто из роли не вышел. Голд, как всегда, прав.

– Мм. – Когда мы вошли в комнату, Оружейник глянул сначала на Голда, а после с легкой укоризной на меня.

– Надо же было с Анджелой поговорить, – пояснил я ему, прекрасно понимая, куда он гнет и почему так смотрит на моего советника. – Не чужие люди ведь.

– Вон стулья, – ткнул пальцем в сторону стены Оружейник и с удовольствием плюхнулся в мягкое кресло. – Садитесь. Разговор был бы долгий, да времени нет. Я сейчас по верхушкам пройдусь, а там вы что-то сами поймете, а что и я после подскажу. Значит, так, тут есть восемь общин…

– Это мы знаем уже, – перебил его я. – Нам Тор рассказал, что к чему и кто с кем объединился. Но вот какова у каждой из них зона влияния, мы не знаем.

– Хорошо, – обрадовался Оружейник. – Это объяснять не надо – уже хорошо. А что до того, кто тут есть кто, – так это сильно непростая тема, но без нее никак, иначе вы не поймете, каковы наши шансы интеграции в это сообщество.

– Даже не удивлен. – Я положил ногу на ногу, устроившись на не очень удобном жестком стуле. – Если бы все было просто, то это было бы странно. Давайте, Лев Антонович, давайте, излагайте.

Тот потер лысинку и начал говорить, фактически продолжая то, о чем нам рассказывал Тор.

До сих пор все восемь общин (которые Лев Антонович почему-то называл Домами), жили в мире, по крайней мере на первый взгляд. Конечно, без конфликтов время от времени не обходилось. И один из них разгорелся тогда, когда завершилось формирование общин, когда составы дистриктов определились и у них появились единоличные лидеры из числа самых умных, самых быстрых, самых смелых и самых безжалостных в борьбе за власть людей. Демократии ни в одном из Домов не возникло, даже у американцев, которые на умершей Земле считали такую форму правления одним из самых больших своих завоеваний. Здесь все было просто и строго: есть тот, кто стоит во главе, а о мнении народа можно благополучно забыть. О тирании речь не шла, никто не устраивал публичные казни и не вводил право «первой ночи», но при этом решение лидер принимал сам, не оглядываясь на своих людей, правда не мешая им его обсуждать.

Так вот, в тот момент, когда общины поделили город, вобрали в себя все многообразие бывших земных наций и даже выбрали себе названия, встал вопрос: а чем каждая из них будет кормиться? Запасы, найденные в городе (надо заметить, немалые), честно поделили, но что их на долгую и счастливую жизнь не хватит, было ясно. Толпы народа тогда в город еще не прибывали, рынок только-только появился, и именно он стал отправной точкой конфликта.

Его стремились контролировать все. «Картель» захотел получать свой процент с каждой сделки. «Тевтонский союз», уже тогда выработавший план по развитию сельского хозяйства, испытывал желание стать монополистом по поставке продукции. Аналогичное желание было и у «Дома Земноморья», но в отношении рыбы, у них в планах значился захват доступа к реке. «Халифат» просто не собирался делиться ни с кем и ничем, и той же точки зрения придерживался «Мэйфлауэр». Да и остальные Дома тоже выказывали недовольство политикой соседей, в основном оперируя аргументами вроде: «Вы тут не одни живете».

Ситуация накалилась, оружия в городе было немало, хватало и тех, кто знал, как пустить его в ход.

Именно тогда глава «Халифата» Али-Садах предложил остальным главам дистриктов встретиться на нейтральной территории – в здании ратуши, на которое никто не наложил лапу лишь потому, что тогда бы возмутились все оставшиеся семь общин. А против семи противников сразу выстоять просто невозможно.