А значит, он не поможет мне выжить.

Я должна поступать ровно наоборот. Я должна…

Поток моих мыслей сбивается с курса, закручивается и рассеивается. Пытаюсь его удержать, но какая-то сила тянет его на себя и мешает сосредоточиться.

Я должна…

Я…

Где я?!

Что я здесь делаю?

– Помогите! – кричит ребенок где-то в густой растительности. – Пожалуйста!

Точно. Ему нужна моя помощь!

Выкручиваясь и пинаясь, я выбираюсь из сплетения стеблей, оставляющих на моей коже теплую слизь. Хлюпая по скользкой дряни, бросаюсь к мальчику. Его плач все ближе. И тут моя рука случайно задевает выглядывающий среди ветвей плод телесного цвета.

В голове мелькает воспоминание. Девушка. Она улыбается, а в следующее мгновение всхлипывает.

Я отдергиваю руку. Споткнувшись, падаю на плети. И все же замешательство помогает мне прийти в чувство.

Это не мое воспоминание. Я в подсознании Ян Гуана. Как я могла забыть?

Плод смотрит на меня, словно лишенный зрачка глаз на фоне листвы.

Это то, что осталось от одной из наложниц?

Осознание настигает меня, как хлыст, и я хлопаю ладонью по другому плоду.

Это память другой девушки. Я крепче прижимаю ладонь, и поток ее воспоминаний устремляется мне навстречу, словно листья, хлещущие по лицу, когда я ковыляю в лесу.

«Есть в тебе что-то особенное. Ты видишь больше, чем другие девушки».

На секунду мне кажется, что я все перепутала и голос пришел из воспоминаний Ян Гуана обо мне. Но девушка реагирует на его слова – краснеет и отворачивается. К ней протягивается рука и закладывает за ухо выпавшую прядь волос.

По всему телу колют ледяные иголки. Дрожащими пальцами прикасаюсь к следующему плоду. А потом к следующему. Трогаю все фрукты, до которых могу дотянуться.

«Это очень похоже на волшебство, тебе не кажется?»

«Ты уверена, что хочешь этого, любопытная девушка?»

«Все будет хорошо. Поверь в меня. Поверь в нас».

Снова и снова появляется цветок из дух-металла. Одни и те же слова, одни и те же приемчики – девушки разные.

Меня захлестывает тошнота. Но я продолжаю, ища неоспоримое подтверждение того, что Ян Гуан способен и на более страшные поступки.

И наконец я выдергиваю воспоминание: он хватает девушку за волосы и впечатывает ее лицом в стену. Вот оно, доказательство.

Мое существование погружается в пустоту. Я падаю, обхватив руками голову. Меня раздирают мои собственные воспоминания – мгновения, когда я усомнилась в себе, потому что Ян Гуан пробудил во мне теплые чувства. Позыв к рвоте сгибает меня пополам, но ничто не выходит из моего тела… или что там у меня сейчас.

– Помоги, – умоляет ребенок, внезапно оказавшийся рядом со мной.

Я вскидываю голову. Это Ян Гуан, но намного младше.

– Помоги, – повторяет он, глядя на меня пустым, затравленным взглядом. – Я не могу отсюда выбраться.

Голос его тих, но он прокатывается во мне очищающим приливом, который угрожает снова лишить меня способности трезво мыслить. Воспоминания девушек уплывают, словно лепестки лотоса, несущиеся к водопаду.

Но я не должна их отпускать. Я должна их сохранить.

Взревев, я хватаю мальчика за горло и швыряю на стебли.

– Это твой мозг. – Я стискиваю его горло. – Ты сам себя тут запер!

Он задыхается и верещит, но я не отпускаю. Даже когда все во мне кричит: «Будь милосердна, ты не можешь убить ребенка!», я лишь усиливаю нажим. Секунда за секундой я заставляю себя вспоминать, как умирают пилоты-наложницы: разум каждой из них настолько растворяется в разуме мужчины-пилота, что, когда боевая связка между ними после боя разрывается, мозг девушки уже не в состоянии поддерживать даже сердцебиение.

Вот что случится со мной, если я проявлю милосердие.

Когда свет покидает глаза мальчика, реальность начинает распадаться. Стебли разлагаются, превращаясь в лужи гнилой дряни. Телесные плоды сползают вниз и исчезают.

Я кричу, потому что меня тоже разрывает на части: дробятся кости, лопаются мышцы, слезает кожа. Мой дух, освободившись, взмывает вверх и улетает.

Я смаргиваю.

В следующее мгновение я оказываюсь в еще более умозрительной реальности – стою лицом к лицу с Ян Гуаном в его нынешнем возрасте. Все вокруг нас черное и белое. Инь и ян. Я на черной стороне – инь, он на белой – ян. Под нашими ногами твердая и мерцающая, как стекло, поверхность. Откуда-то издалека доносятся звуки битвы, лязганье дух-металла, но я не вижу реальный мир. В мозгу маячит призрачное ощущение, что я нахожусь в движущейся Девятихвостой Лисице, но некая давящая сила не позволяет мне влиять на хризалиду.

– Что… – Ян Гуан с глупым видом оглядывается по сторонам, потом устремляет взгляд на меня. – Смотри-ка, ты выбралась.

Я открываю и закрываю рот. Опустив глаза, вижу то, что, похоже, является моей духовной формой, и пытаюсь это осмыслить.

– Но ты пришла сюда, чтобы меня убить. – Он сощуривается, пылая черным гневом.

Я ощетиниваюсь.

Я вошла в его мозг. Естественно, и он может копаться в моем.

Вот и хорошо. Больше не нужно прятаться.

– Ты убил мою сестру! – Я заношу кулак, чтобы ударить его в лицо.

Он отпрыгивает, из пола выстреливают цепи, заворачиваются вокруг моих ног, ползут к талии, по рукам, обхватывают шею. Потрясенное выражение пробегает по его лицу, а потом он делает жест, словно наносит удар. Грубым рывком цепи обрушивают меня на колени и сгибают, так что теперь я униженно корчусь у ног пилота на границе черного и белого.

Он тяжело дышит, но улыбка поднимает уголки его губ, когда он видит, как я бьюсь в цепях. Он осторожно опускается рядом на одно колено, наблюдая за мной.

– Неудивительно, что ты так стремилась попасть ко мне. – Теперь его голос звучит мягко и тихо, почти печально. Он поднимает мой подбородок затянутой в перчатку рукой. Цепь на моей шее распрямляется.

Я пылаю от ярости. Звенья горят на моей шее, стискивают конечности. И кажется, чем больше я сопротивляюсь, тем жестче они становятся. Но если все это не по-настоящему, то как Ян Гуану удалось меня связать?

И почему на нем духовные доспехи, а на мне нет? Мое физическое тело в такой же броне, так что, видимо, не в ней дело. Напряженно распахнув глаза, я обвожу взглядом контуры его доспехов. Если он может создать их здесь, почему я не могу? Насколько я понимаю, он тоже впервые оказался в этой реальности.

И в чем разница между его разумом и моим?

– А ты действительно не такая, как все, – мурлычет он, склонив голову набок. – Мне даже хочется тебя оставить. Из нас получилась бы выдающаяся пара. – Он поглаживает мою щеку. – Жаль, что тебе придется умереть.