— Да, — я прочищаю горло, вставая с шезлонга, на котором сидела, пока Илай играл с настройками джакузи.

— Какой из них ты выбираешь?

Он лениво моргает, его глаза не отрываются от моего лица, пока его язык высовывается и скользит по внутреннему уголку губ.

— Я выбираю «вызов».

— Естественно, — шучу я, делая неторопливый шаг к нему. Мое сердце начинает колотиться сильнее, чем ближе я подхожу, но я маскирую нервную волну застенчивой улыбкой. — И дай угадаю, ты хочешь, чтобы я вызвала тебя раздеться и выйти на балкон?

Илай хмыкает, пожимая плечом

— Мир принадлежит тебе, Миа. Скажи мне, чего ты хочешь, и я сделаю это.

— Что угодно? — спрашиваю я.

Он кивает один раз, и впервые за сегодняшний вечер черты его лица становятся серьезными.

— Все, что угодно.

Мой пульс трепещет от того, как это слово слетает с его языка, и от миллиона различных значений, которые оно может иметь.

Сегодняшний вечер должен был быть посвящен спонтанному «О» и выходу из моей зоны комфорта. Хотя все это, безусловно, происходит, путь сильно изменился. С ним я хочу перешагнуть через то, что считала возможным. Я хочу делать и говорить то, что мне никогда не было комфортно делать с кем-то другим.

Я хочу оглянуться на эту ночь и ни о чем не жалеть.

Не раздумывая ни секунды, я обращаюсь к своей внутренней Элени и говорю первую дикую вещь, которая приходит на ум, удивляя даже саму себя.

— Я вызываю тебя заставить меня кончить, не прикасаясь ко мне.

Брови Илая поднимаются к линии волос, пока он думает о том, что я прошу. Когда это происходит, он проводит зубами по нижней губе.

— Но тебе ведь разрешено прикасаться ко мне, верно?

Я тяжело сглатываю. Его голос понизился на октаву, просачиваясь глубоко в мою сердцевину с каждым произнесенным слогом.

— Да.

На его губах появляется улыбка.

— Где?

Я киваю ему за спину.

— Джакузи.

— Идеально.

В следующее мгновение Илай начинает расстегивать пуговицы на рубашке. Его пальцы двигаются быстро, без усилий расстегивая каждую пуговицу едва заметным движением большого пальца. Я не уверена, специально ли он так делает, что бы это выглядело сексуально как грех, но мое дыхание учащается с каждым его открывшимся обнаженным участком груди. Когда он доходит до самого низа, он снимает ткань с каждого плеча, спуская рубашку вниз по мускулистым рукам. Его бицепсы большие, слегка очерченные, а предплечья, идеальное сочетание гладкости и выпуклых вен. Мое тело трепещет от внезапного желания иметь их на каждом дюйме меня, и я тут же жалею, что не предложила что-то другое. Такое, чтобы его руки были по всему моему телу.

Его широкая грудь скрыта белой майкой, прежде чем он скрещивает руки, задирает ее над головой и снимает. Затем, не давая мне ни секунды, чтобы полюбоваться им, он расстегивает ремень и снимает с себя брюки, оставляя только черные трусы, прикрывающие его массивную выпуклость.

Легко понять, как ему удается полностью выбивать других хоккеистов на льду, и я думаю, что у меня даже слюна начинает выделяться при виде его широкого, мускулистого тела передо мной.

Он ухмыляется, медленно поворачивается, чтобы открыть мне восхитительный вид на свою рельефную спину, и открывает дверь. Как бы странно это ни звучало, но его способность просто раздеться и стать еще более уверенным с отсутствием одежды возбуждает.

К сожалению, моя способность сделать то же самое, что и он, не так сильна, и я спешу в ванную комнату. Бабочки порхают у меня в животе, когда я раздеваюсь до лифчика и трусиков. Рассматривая нежное черное кружево, я молча благодарю сестру, которая заставила меня надеть все самое лучшее. Возбуждение и нервы смешиваются в моих конечностях, заставляя меня одновременно испытывать головокружение, и ужас.

Неужели я собираюсь залезть в джакузи с Илаем на двенадцатом этаже, где любой может просто заглянуть и увидеть нас? Безусловно. Устраивает ли меня такая возможность? Опять же, однозначное «да».

Почему это нормально? Я понятия не имею, но я собираюсь кататься на этих волнительных американских горках до тех пор, пока мы оба не насытимся. И потом мое сердце разобьется из-за того, что все это должно закончиться.

Я быстро закрепляю вокруг себя полотенце и возвращаюсь в спальную зону. Когда я выхожу на террасу, прохлада ночного воздуха обволакивает меня, заставляя дрожать. Моя кожа покрывается колючками, соски затвердевают, превращаясь в пики, а мышцы живота становятся жесткими. Я напоминаю себе, что это одна из тех вещей, которые нужно пережить, если хочешь, чтобы у тебя остались самые яркие воспоминания о величайших оргазмах в твоей жизни.

— Здесь гораздо менее холодно, милая, — Илай прислонился к спинке круглой джакузи, его руки лежат по обе стороны от края. Пар клубится вокруг его лица, которое слегка освещается маленькими огоньками внутри воды.

Каждый раз, когда я думаю, что этот мужчина не может стать еще сексуальнее, это происходит. И в какой-то момент я думаю, что мое кровяное давление может справиться с таким напряжением.

— Правда? — легкомысленно спрашиваю я, делая расслабленный шаг вперед.

Уголок его рта опускается вниз.

— Полагаю, это вопрос мнения. Хотя есть только один способ выяснить это.

Я игриво закатываю глаза.

Снаружи она отделана темным дубом, вертикально идущим по бокам, но внутри - современная гидромассажная ванна. Она черная, а слабый свет под ее поверхностью - голубоватый. Позади джакузи видны ряды балконов из других номеров, которые выходят на заднюю часть курорта. Большинство из них темные, но в нескольких есть пары, занимающие их.

Опять же, я помещаю себя в зону прямой видимости, где если бы кто-нибудь просто посмотрел, то увидел бы меня. Эта мысль заставляет мое сердце биться немного быстрее, и моя киска сжимается. И если быть до конца честной, я становлюсь более влажной.

Что, черт возьми, со мной происходит?

Тряхнув головой, я избавилась от неизбежных сомнений, которые всегда закрадываются в мой разум, когда я думаю о том, чтобы сделать что-то за пределами своей зоны комфорта. Я делаю это! И я уверена, что буду вспоминать эту ночь миллион раз, когда вернусь к своему пятничному расписанию под толстым одеялом.

Илай молча наблюдает, как я снимаю полотенце со своего тела и кладу его на стоящий рядом стул. Обычно в такие моменты мне хочется прикрыть обнаженную плоть и отвлечь своим сарказмом. Но когда