Он ударил кулаком по стене со странной, словно чужой яростью, не рожденной внутри, но словно навязанной извне. В отсутствие кого-то, в отношении которого он мог бы проявить жестокость, ему пришлось ограничиться костяшками собственных пальцев. Боль пронзила его и выбила из жалкого душевного состояния, и, выпрямившись во весь рост и снова зашагав по коридору, он вспомнил, что к вечеру четверга станет невероятно богат, и богатство принесет ему независимость, и все это случится не благодаря нудной тяжкой работе и не благодаря аморальному благу внезапного наследства, но лишь благодаря уму, хитрости, харизме и преодолению рабской морали, которая удерживает в узде менее значительных людей. Денежное вознаграждение от Когниченти, которое тот переведет на его счет в швейцарский банк на следующий день, ожидаемое удвоение цены его пакета акций «Данбар-Траста» после поглощения, вкупе с зарплатой, о которой он предусмотрительно договорился с девчонками Данбар до того, как всадить им нож в спину, позволит ему вести жизнь, по крайней мере, неотличимую от той жизни, к которой он уже привык, будучи личным врачом в свите у миллиардеров. Доходность его собственных инвестиций будет невысока, но, не имея детей и не имея намерения продлевать свою жизнь дольше, чем ему позволят его способности держать под контролем любую жизненную ситуацию, в которой ему суждено оказаться, он не возражал против того, чтобы промотать весь свой капитал и оставить после себя кучу долгов.

К тому моменту, как двойные двери в конце коридора распахнулись перед ним, он сумел придать своей походке уверенную легкость.

– Где ты пропадал, черт возьми! – недовольно бросила Меган.

– Не стоит так кипятиться! – улыбнулся доктор Боб. – Я вижу, ты сгораешь от нетерпения. Береги себя, иначе в один прекрасный день, – он сделал паузу и вдруг громко щелкнул пальцами прямо перед ее глазами, – ты свалишься замертво от инфаркта или от инсульта.

Ему удалось напугать и опечалить Меган. Как же легко она поддается внушению! Эти девчонки Данбар – такие самодовольные, властолюбивые и крутые, но их крутизна – это не сила, а властолюбие – не власть, и их самодовольство – всего лишь незаслуженная гордыня, порожденная незаработанным богатством.

– Ты мне угрожаешь? – прошипела Меган.

– Бог ты мой, да нет же! Разве есть безумец, способный на такое? – воскликнул доктор Боб с обезоруживающей улыбкой. – Я просто говорю, что ты представляешь угрозу для самой себя, если живешь в состоянии постоянного нетерпения! Я же твой врач, Мег, и я знаю: ничего нет хорошего в том, что ты подвергаешь себя такому стрессу! – продолжал он, фамильярно положив руку ей на плечо и благоразумно сообразив, что ему не стоит выказывать слишком очевидную враждебность и строптивость до конца текущей недели.

– Дело в том, что мы сейчас вступили в кризисный период, так что, полагаю, да, я утратила душевный покой! – соизволила заметить она. – Папа сбежал из той дурацкой лечебницы. Как только мы его найдем, мы их засудим и разорим подчистую!

– Не сомневаюсь! – закивал доктор Боб, следуя за ней в гостиную. Он умолк, как только заметил Эбигейл: та расхаживала по комнате, прижимая к уху мобильный телефон.

– Я вас предупреждаю! – грозно говорила Эбигейл в ответ на слова собеседника. – Мы прибудем на место в пять часов. И если к этому времени моего отца не окажется в палате, вы очень скоро прочитаете в прессе массу статей о Медоумиде, которые заставят вас понять, что такое плохая реклама.

Она швырнула телефон на софу и издала недовольный рык. Доктор Боб не отнесся серьезно к угрозе, которую только что услышал. За все годы, проведенные рядом с Данбаром, он не раз становился свидетелем того, как старик, впадая в гнев, клялся разрушить чью-то репутацию, но при этом никогда не слышал, чтобы тот кому-то угрожал напрямую. Угроза должна быть невысказанной, но неминуемой. Когда озвучиваешь угрозу в нескольких гневных фразах, как только что сделала Эбигейл, это выглядит мелкотравчато, к тому же Эбби еще и допустила фатальную ошибку, намекнув, что средства массовой информации, которыми она владеет, являются инструментом ее мстительных капризов. Правда в том, что сейчас его долг – разрушить ее планы, хотя бы ради того, чтобы спасти прессу половины мира от столь прихотливых методов управления новостями. И хотя к концу недели все будет выглядеть так, словно он внес свою лепту в разрушение империи Данбара, на самом деле он сохранял ее от дальнейшей деградации, оберегая от недостойных наследниц. В глазах потомков он, возможно, будет выглядеть спасителем, но в ближайшей перспективе ему никто не скажет спасибо.

– Уму непостижимо! – воскликнула Эбигейл. – Отца никто не видел после завтрака, и они, твою мать, понятия не имеют, находится он на территории лечебницы или нет.

– Он, конечно, в неплохой физической форме для своего возраста, но не мог же он уйти далеко – без денег, без телефона! – рассудительно заметил доктор Боб.

– Он вообще не должен был никуда уходить! – отрезала Эбигейл. – Предполагалось, что все пройдет без сучка и задоринки – и без огласки.

– Вот почему стоит воздержаться от публикации гневных статей о Медоумиде, чей персонал недоглядел за твоим знаменитым отцом.

– Я просто хотела поставить их на уши, – отрезала Эбигейл.

– Пустая угроза есть признак слабости! – заметил доктор Боб.

– Перестань щеголять детсадовскими цитатами из Макиавелли! – фыркнула Эбигейл. – Не забывай, кто ты такой!

– И кто мы! – добавила Меган, радуясь возможности поддеть негодяя-лекаря, который только что попытался напугать ее своими дурацкими советами.

В свете своего недавнего разговора со Стивом Когниченти, доктор Боб уже был готов влепить им обеим пощечины или, хуже того, пуститься рассуждать, как они неправы, но вместо этого решил воспользоваться неизрасходованными резервами лицемерия, чтобы еще несколько дней изображать полнейшее смирение.

– Прошу прощения! Разумеется, вы овладели всеми премудростями науки применения власти, которые я даже не могу надеяться когда-либо выучить. Это знание – часть вашей ДНК, как гласит модное сегодня выражение, сколь бы бессмысленно оно ни звучало.

– Встречаемся в вестибюле отеля через сорок пять минут! – Эбби повернулась спиной к получившему от нее взбучку клеврету и, не говоря больше ни слова, удалилась.

– Замечательно! – пробурчал доктор Боб, улыбнувшись на сей раз без всякого притворства. Поспать времени не будет, но, по крайней мере, у него есть повод поверить в существование ангелов-хранителей.

Тропинка, по которой шагал Данбар, тянулась параллельно ручью, протекавшему в середине холма. Убаюкивающий шум воды помогал заглушить тревожное жужжание его перепутанных мыслей. Каждый шаг и каждый вздох требовал от него отдельного усилия, и он делал краткую передышку, когда обе его ноги твердо упирались в землю, а затем вновь пускался в путь. Дальше подъем был довольно крутой, и непонятно, какие препятствия там его поджидали, но ему ничего не оставалось, как продолжать упрямо, шаг за шагом, идти, подчиняясь упорному желанию двигаться вперед, что он привык делать всю свою сознательную жизнь. Он всегда был нацелен в будущее, распространяя свой бизнес на новые континенты и привнося новые технологии в свой бизнес – не потому, что он понимал их до мельчайших деталей или сам получал удовольствие, пользуясь ими, но потому что от них исходил дух новизны. И хотя он до сих пор находился во власти этой упрямой привычки, именно сейчас его уверенность было так легко пошатнуть, и он пытался обуздать азарт предвкушения, уткнувшись глазами в тропинку под ногами, словно уже сгустилась тьма, и его вожатым в этой тьме был фонарь, чей тусклый сноп света бил на несколько ярдов вперед.