И в связи с этим мне вдруг стало очевидно — а ведь за угрозу этому детищу, он может и уничтожить. Растоптать, разметать. Стереть с лица земли — и никто никогда не узнает, что некая Оливия Трейт вообще когда-либо пыталась выяснить что-то про магический фон.

И мысль эта вместо ужаса, вызвала вдруг странное восхищение.

Я не рассказала об этом Флоре. Потому что не хотела видеть этот всепонимающий и «я-была-права» взгляд.

В разговоре я достаточно ловко обошла острые углы, и угроза производству сводилась, по предварительным прогнозам, исключительно к возможной необходимости слегка сократить объемы или сменить локацию.

Кажется, Энтони мне поверил. Потому что, когда я вышла из кабинета, меня усадили в машину и довезли до дома, а не до ближайшего кладбища.

Но все равно…

Уолтер подал мне руку, помогая выбраться из мобиля и вручил тяжелый портфель, привычно оттянувший кисть.

В воздухе снова висела мелкая морось, искристо отражающаяся от фонарей, сверкающая бриллиантовой россыпью на одежде и волосах.

— Благодарю за насыщенный день, Оливия. Я буду ждать вас в пятницу в офисе. Машина подъедет за вами к десяти утра. Будем заключать контракт!

О том, что в животе у меня от этих слов что-то странно дернулось, я Флоре тоже не рассказала.

Я почувствовала себя как-то очень странно, когда, выйдя из дома, обнаружила у подъезда обещанную машину. Два дня назад я честно пыталась отмахнуться от подобной щедрости и втолковать отдельно взятому промышленнику, что у меня есть ноги и я умею ими ходить, но в ответ получила только задумчивый оценивающий взгляд, брошенный на эти самые ноги так, что захотелось одернуть и без того совершенно приличную юбку.

Спорить до хрипоты и качать права я в итоге не стала. Ну машина. Ну отвезет. Это же меня ни к чему не обязывает, правильно?..

Еще более странно я почувствовала себя, когда из этой самой машины при моем появлении выскочил шофер и любезно распахнул мне дверцу. Все это как-то имело очень мало отношения к жизни Оливии Трейт, бывшего младшего научного сотрудника, ученого без работы, но с большими амбициями.

Административное здание корпорации «Промышленность Уолтера» находилось, как ни странно, не в центре города, а на севере, в Красном округе[1], заняв здание бывшей швейной мануфактуры. Когда-то это был фабричный район, но со временем производство было вытеснено за черту города, фабричные здания частью снесли, построив на их месте жилые дома-многоэтажки, частью переоборудовали. Именно такое и присвоил себе Уолтер — четырехэтажная громадина из красного кирпича. Лаконичная и абсолютно не выделяющаяся на фоне остальных зданий ничем, кроме огромной эмблемы «Ястреба» на фасаде.

Признаться, я ожидала оказаться возле какого-нибудь пафосного здания в центре, в паре кварталов от королевского дворца, с колоннами, скульптурами и прочими демонстрациями наличия денег и возможностей, так что тут Энтони Уолтер меня удивил.

Внутри зато все куда больше соответствовало моим ожиданиям. Просторный холл, мрамор, бронза. Я направилась к приемной стойке, но почти сразу мне перегородил дорогу шкаф в костюме, доверительно уточнивший: «Госпожа Трейт?». Я кивнула, и шкаф предложил следовать за ним.

Коридоры. Лестницы. Ковровые дорожки. Серьезные люди, обменивающиеся кивками и малопонятными репликами. Красивая деревянная дверь с позолоченной табличкой — Энтони Уолтер, генеральный директор.

Эту дверь передо мной распахнули, и я шагнула вперед и почти что столкнулась с высоким мужчиной, намеревавшимся, очевидно, выйти.

— А-а-а, госпожа Трейт, — мужчина расплылся в улыбке, и я опознала в нем давешнего чернявого «Брайана». — Добро пожаловать! Мы не были представлены. — Он протянул руку. — Брайан Шелтон, младший партнер господина Уолтера и глава Службы безопасности.

Я неуверенно ее пожала. Мужчины редко здоровались с женщинами рукопожатием. Лично мне так вообще не приходилось с подобным сталкиваться.

— Очень приятно.

— Надеюсь, потому что, полагаю, пересекаться нам придется довольно часто.

На безопасника мужчина не был похож совершенно. Ей богу, с такой улыбкой надо коммерческий отдел возглавлять. А безопасность должна быть сурова, непреклонна и, желательно, внушать некий священный трепет, дабы отбивать желание связываться в принципе.

Флоре бы он понравился. Она любит такой типаж с чертенятами в глазах и зашкаливающим обаянием… хоть и категорически это отрицает.

Я задвинула в сторону посторонние мысли и доброжелательно улыбнулась в ответ господину Шелтону. Когда я буду проводить замеры, мне действительно придется иметь дело со службой безопасности завода, а беспроблемное сотрудничество — залог всеобщего успеха!

— Я благодарна вам и господину Уолтеру за предоставленную мне возможность провести исследование.

— Ох что вы, не стоит благодарностей, кто мы такие, чтобы стоять на пути у научного прогресса! — отмахнулся Шелтон, но в его голосе мне мерещилось что-то — нет, не издевательское, но глубоко ироничное. — Не буду вас больше задерживать, Энтони вас уже ожидает.

И он посторонился, указывая мне на дверь за своей спиной. Секретарша, удивительным образом сливающаяся с интерьером приемной, кивнула и мелодично подхватила:

— Проходите, госпожа Трейт.

Внутренне приготовившись к бою — до сих пор ни один разговор с этим человеком без словесной баталии не обошелся — я расправила плечи и решительно вошла в кабинет.

— Добрый день, Оливия.

На контрасте мне вдруг пришло в голову, что улыбка Уолтера совершенно не была обаятельной. Она и отталкивающей, конечно, не была. Скорее какой-то… хищной. Если Шелтон, казалось, мог втюхать что угодно кому угодно, то Уолтер создавал иное впечатление — обдерет до нитки, глазом моргнуть не успеешь.

Мне вновь подумалось про кладбище и на душе стало как-то слегка тоскливо, под занудный вой здравого смысла — «С кем ты связалась, Оливия-а-а-а-а?».

— Здравствуйте, — смиренно кивнула я и села в кресло для посетителей.

— Я подготовил предварительную версию контракта. Основные положения прав и обязанностей сторон, а также условия, на которых вам будут предоставлен доступ на завод для проведения необходимых исследований.

По отполированной до блеска столешнице в мою сторону скользнула стопка из нескольких печатных листов. Тон у Уолтера был исключительно деловой, что меня полностью устраивало. Я почувствовала себя увереннее и, взяв в руки контракт, смело вчиталась в хитросплетения юридических фраз.

Моих уверенности и спокойствия хватило ровно до первого пункта.

Брови сами собой поползли вверх. Я честно перечитала его несколько раз и только тогда, убедившись, что мне не мерещится, подняла взгляд на Уолтера. Мерзавец уже не улыбался, а неприкрыто ухмылялся.