– Слушай, а как мы узнаем, случилось что-нибудь илинет? – заволновался Никита.

– Как-нибудь узнаем… Папу попросим газету прочитать… Вдневном выпуске наверняка будет сообщение…

Сна уже не было ни в одном глазу.

– Гошка, давай пойдем поглядим, а?

– Ходили уже один раз… А толку что?

Темно же… И потом, этот маньяк не оставляет жертв живыми.

– С чего ты взял? Мы пока только про одну жертву знаем!

– Чувствую! Я, Никита, как услыхал его шаги, сразу меняосенило! В определенный час глубокой ночью он убивает женщин…

– Слушай, что ты городишь? Может, он сегодня мужчинуприкончил?

– Нет, маньяки обычно женщин убивают…

– Да ну тебя, с твоими версиями! То ты говорил, чтоЕлену Куценко заказали в Москве и именно для отвода глаз убили навахой, атеперь поворот на сто восемьдесят градусов… ;

– Но я же не знал… Да, все-таки зря мы в полицию непошли, может, предотвратили бы второе убийство…

– А если никакого убийства нет?

– А если есть?

Постепенно начинало светать, но кругом еще все спало. Ивдруг к гостинице подъехала машина. Их балкон выходил прямо на козырекгостиничного подъезда. Они выскочили на балкон, и Гошка сразу перемахнул черезперила.

– Гошка, ты спятил! – шепотом закричал Никита.

Но тот плюхнулся на живот и глянул вниз.

Там стояло такси. И вскоре из гостиницы вышел Михаил Юрьевичс большой дорожной сумкой, сел в машину, и она укатила.

Гошка вернулся на балкон.

– Ну что там? – в нетерпении спросил Никита.

– Лермонтов на такси уехал!

– Что? – опешил Никита. – Какой Лермонтов? Тысовсем шизнулся?

– Да почему? Михаил Юрьевич!

– А! Уехал, значит, в теплые страны?

Ну и фиг с ним! А погодка вроде будет нормальная. Как намуже мало осталось, Гошка… Неохота в школу, ужас просто!

– Что да, то да… Хотя…

Он вспомнил огромные голубые глаза Саши Малыгиной, и онипримирили его с мыслью о школе.

Как и в первый раз, в гостинице с утра никто ничего не знал.Портье тоже не выглядел встревоженным. Вскоре после завтрака явился АндрейИванович.

– Друзья мои, что-то у вас вид не слишком веселый. Невыспались?

Гошка хотел уже все выложить отцу, но потом передумал. Еслиникакого убийства не было, он будет выглядеть в глазах отца дураком, а этогоему вовсе не хотелось. Никита тоже молчал.

– Не выспались, – кивнул Гошка, – спервадушно было, потом холодно… но это не страшно.

– Да уж! Я в вашем возрасте мог по две ночи не спать, иничего…

Этот день ничем особенным не отличался от других. Купание,серфинг, поездки на машине, но в половине третьего Андрей Иванович сказал:

– Друзья мои, сегодня я с вами расстанусь рано, отвезувас сейчас в гостиницу, вы ведь успеваете к обеду? А у меня есть кое-какиедела. Мамы ваши сегодня путешествуют, так я надеюсь на ваше благоразумие. Азавтра с утра я буду у вас! Договорились?

– Пап, а какие у тебя тут могут быть дела? –полюбопытствовал Гошка.

– Много будешь знать, скоро состаришься. – АндрейИванович загадочно улыбнулся и щелкнул сына по носу.

Гошка немного обиделся, но смолчал. Андрей Иванович довез ихдо гостиницы и умчался, а они побежали обедать. Потом уселись на веранде: идтив номер было лень.

– Как ты думаешь, какие у него дела? – спросилГошка.

– По-моему, ясно как день, – пожал плечамиНикита. – Женщина!

– С чего ты взял?

– Гошка, где твоя дедукция? Ты разве не заметил, чтовсе вечера он проводит без нас?

– Да, вообще-то верно…

– И потом, он ведь когда сюда ехал, не предполагал тебятут встретить, и, вполне возможно, приехал не один, между прочим, он нас к себев гостиницу ни разу не пригласил.

– Черт, а я и не подумал… точно!

– А сегодня этой бабе, наверное, надоело ждать, ну и вот…Но ты, Гошка, не расстраивайся, это даже к лучшему…

– Почему?

– Ну, ты же боялся, что он захочет тебя к себепереманить, а теперь можешь быть спокоен.

– Ага, я тоже так подумал… Раз она не пожелала со мнойпознакомиться, значит, про это и речи не было! Ну и отлично! Мне она тоже небольно-то нужна… Но зато мы ей точно отдых испортили…

– Даже не сомневайся. Сам не знаю почему, но мнекажется, что она противная.

– Мне тоже. Вертлявая дура. И злючка.

– Просто мегера! Скандалистка и наркоманка!

– Нет, подлиза и притворяка! Слезливая уродина!

Они переглянулись и покатились со смеху.

– А вдруг она красивая, как ангел, – предположилНикита, – скромная, тихая и преданная.

– Щас! А вообще, ну ее к черту, какое нам до нее дело?У отца – своя жизнь, к нашей отношения не имеет. Разъедемся в разные стороны, иопять он пропадет на много лет…

– Нет, не думаю! Стал бы он столько времени на настратить, если бы не хотел, чтобы ты его простил.

– Поживем – увидим. Слушай, по-моему, надо сейчассходить в наш «супермаркет».

– На фиг?

– Посмотреть газеты…

– Гениальная идея, идем!

Они не раз уже смеялись над тем, что на Майорке крохотныемагазинчики, торгующие всякой всячиной, съедобной и несъедобной, гордоименовались «супермаркетами». Однако в газетах ничего похожего на сообщение обубийстве не было.

– Скорее всего, в вечерних выпусках будет, –сказал Гошка.

– Придем после ужина.

Мамы появились только в начале седьмого. Загорелые исияющие.

– Зря вы с нами не поехали, было так здорово! –захлебывалась Юлия Александровна. – Так приятно было на пароходе… наскормили фантастической паэльей. И вообще, там такая красота, совершенно другойландшафт.

– И знаете, что забавно? – подхватила ОльгаАлександровна. – У нас в прошлой поездке испанскую экскурсоводшу звалиМария, а шофера Хуан, и сегодня тоже – Хуан и Мария, но совершенно другие!

– Какая Марья без Хуана, – вспомнил известнуюпесню Гошка.

– Ну, а как вы? – спросили мамы в один голос.

– Все отлично! – бодро отозвался Гошка.

Они с Никитой решили ничего не говорить о своих догадках исоображениях.