— Андрей.

— А меня — Арам. — Он слегка поклонился. — Так вот, Андрей, в нашей Новой Земле целых четыре телевизионных канала! Чувствуете, какой прогресс? Правда, не везде принимает, — вновь усмехнулся армянин.

— Прекрасно! — восхитился я. — А Интернет есть?

— А теперь вы слишком хорошо о нас думаете. Вот вам ключ… — Арам взят с крючка за спиной один из болтающихся там ключей с бронзовыми бирками, — …и поднимайтесь в двести второй номер. Располагайтесь, бросайте вещи — и спускайтесь сюда. Я вас долмой покормлю и отбивными. Долму любите?

— Если вкусная.

— У меня — да и не вкусная? — слегка обиделся он. — Идите уж.

— Ещё вопрос: с пивом у вас как? — поинтересовался я о животрепещущем.

— С пивом у нас не «как», а колбаски острые — и мясные, и из морепродуктов, местное изобретение, — наставительно ответил кабатчик, воздев перст указующий. — И пиво у нас отменное, немцы варят. И светлое, и тёмное. Такого вы в Старом Свете и не пробовали даже. Идите, идите, давайте. Я пообедать к вам подсяду — всё равно ещё часа два затишье будет.

— Спасибо, — поблагодарил я гостеприимного хозяина гостиницы, опять взвалил сумку на плечо, обогнул стойку и поднялся по гулкой деревянной лестнице на второй этаж.

В довольно симпатичном коридорчике с гулким полом, наводящим на мысль о деревянных перекрытиях, и обитыми деревянными панелями стенами было восемь дверей. Моей оказалась вторая справа.

Не слишком большая, но и не маленькая комнатка, двуспальная кровать в деревенском стиле, кресло из светлого дерева, обитое яркой грубой тканью, маленький стол с настольной лампой и тумба с небольшим телевизором. Шкаф. Дверь в ванную. Ванная небольшая, белый кафель, ванна за занавеской. Зеркало с подсветкой. Унитаз. Ничего лишнего, но и неплохо. Выглядит всё новым, очень чисто.

Я повесил джинсовую куртку, которую так и таскал в руке, в шкаф, разделся, прошёл в ванную, включил душ. Вода быстро нагрелась, и я минут десять стоял под струями. Вылез, вытерся, вышел в комнату. Открыл большую сумку, достал оттуда лёгкие брюки «чинос», светлую рубашку с короткими рукавами. Обул мокасины на босу ногу. Раз на территории базы безопасно, то и нечего военно-полевым видом блистать или охотника на тигров изображать.

Когда я вернулся вниз, Арам уже накрывал столик на веранде.

— Андрей, как вам номер? — спросил он.

— Хороший. Мне понравился, — не соврал я.

— Присаживайтесь, сейчас кушать будем.

Я сел за стол, а Арам удалился на кухню. Вернулся он быстро, с большим подносом, на котором красовалось блюдо долмы, соусник, две тарелки со свиными отбивными с жареной картошкой и початком кукурузы.

— Ещё минутку.

Он поставил пустой поднос на соседний, не накрытый стол, пошёл к стойке — и вернулся с двумя огромными кружками тёмного пива.

— Теперь порядок, — подсел он ко мне. — С прибытием вас. Поздравляю.

— Спасибо. Как думаете, оно того стоило? — спросил я, поднимая кружку в приветствии.

— Я думаю, что стоило, — осторожно ответил он. — Может, здесь и тяжело временами, и опасно бывает, но я обратно отсюда — никогда. Как на духу говорю.

— Почему?

Он подумал секунду, затем ответил:

— Здесь твоей жизнью никто не управляет, ты сам себе голова. И если голова работает — будешь жить хорошо. Не работает — будешь как получится. Но здесь у тебя нельзя отобрать того, что ты имеешь. Я в Питере знаете сколько взяток платил? У меня кафе было на Петроградке. Кто только у меня не кормился! Всем дай, всех накорми от пуза на халяву, и ещё тебе же покажут, что ты живёшь только их милостью. Надоело. Здесь я только небольшой налог Ордену плачу, пятнадцать процентов, а остальное — моё. Хоть в дело пускай, хоть в землю закопай. Я здесь четыре года, и брат мой младший здесь. Мы с ним ещё в Порто-Франко гостиницу месяц назад открыли, и хотим в Москве открыть. В смысле не в Старом Свете, а здесь, здесь тоже Москва есть. Если интересно, у брата при гостинице ещё оружейный магазин есть. Скажете, что от меня, — скидку сделает.

— Думаете, так и дальше будет?

— Если и изменится, то не скоро, — уверенно ответил он. — Сначала заселить всё нужно плотно, потом у людей оружие поотбирать, да ещё и самих людей изменить в сторону массовой баранизации. На наш век свободы хватит. Я же говорил, что телевидение пока не везде принимается? Вот как везде начнёт — так и тупеть будем. Зато книги здесь опять читают. Разве плохо?

— Книги с той стороны? — показал я большим пальцем куда-то себе за спину.

— Нет, на той стороне их только копируют, а потом здесь издают с нарушением авторского права. — Арам помолчал секунду, задумавшись, а затем спросил меня: — Или право не нарушается? Право ведь только на Земле работает, наверное?

— Не знаю, затрудняюсь сказать, — пожал я плечами, затем спросил: — Все говорят, что опасно здесь. А в чём опасность?

— Опасностей хватает. Здесь, на базе, как у Христа за пазухой, конечно, а за забором… — Арам начал загибать толстые пальцы: — Хищники, перво-наперво. Хищников здесь много, и больших, и маленьких. Плюс всякие твари ядовитые, ползучие и летучие. Банды, само собой, — загнул он ещё один палец. — Сейчас дорогу до Порто-Франко, после того, как ветку железнодорожную достроили, подчистили немного, но всё равно, случается, налетают. Теперь, правда, редко. Мелкие банды, не пойми откуда. Здесь же степь кругом. Прерия. Саванна, пампасы, если хотите. Население маленькое, территория большая. Дальше на юг другие проблемы начинаются. — Тут он загнул ещё один палец. — Здесь ведь уже страны образовались. И христиане есть, и мусульмане, и всё что угодно. И спорные территории, и полезные ископаемые, и борьба за них. Как пиво, кстати?

— Пиво роскошное, спасибо.

Пиво и вправду было хоть куда — давно такого не пил.

— Видите, не соврал, — улыбнулся он. — Вы пейте, кушайте. Здесь всё, что с той стороны, дорогое, а еда и выпивка у нас везде дешевые.

— Это хорошо.

Арам не соврал. Долма была вкусная, хоть я и не большой её поклонник.

— Вот. О чём я? — Он посмотрел на свой полусжатый кулак и продолжил: — Да… есть спорные территории, спорная политика. Поэтому и воюют, и союзы заключают. Всё как у больших, только чаще и повальней. В некоторые места просто белому человеку ездить не стоит, в некоторые — христианину. Есть места, где рабство воскресили и где людьми торгуют. Есть места, где скопились те, кто и раньше людьми не был, а теперь совсем озверел. Но есть и другие места, и другие достоинства у этого мира. Стали нравы проще, люди друг к другу тянутся. Можно кров и защиту найти быстрей, чем в Старом Свете. В некоторых местах люди снова забыли, как дверь запирать. Разве плохо? Законы гостеприимства вспомнили.

— Значит, не ошибся я с решением, по-вашему? — спросил я, глядя ему в глаза.