Когда я добираюсь до деревьев за городской стеной, я взлетаю по направлению к дому, позволяя ночному воздуху смыть с себя все опасения, что все мои старания спасти девочек Брайера и уничтожить колдуна сойдут на нет.

Я ЛЕЖУ НА КРОВАТИ, ГРЕЯ В ЛУЧАХ УТРЕННЕГО СОЛНЦА СВОИ ОГОЛЕННЫЕ, разноцветные руки. Широко улыбаясь, я тянусь к ним, вспомнив о секрете, спрятанном под моей подушкой. Я запускаю под нее руку, чтобы достать последнюю розу. Мальчик оставлял для меня на фонтане по одной розе последние несколько ночей. Лепестки этой помялись, но она все еще источает аромат. Я прижимаю ее к носу и вспоминаю мальчика. Каштановые волосы, карие глаза. Все в нем излучает тепло. Меня согревает одна только мысль о нем. Хотя он довольно странный.

Каждую ночь я следую за ним во дворец, оставаясь незаметной в тенях, пока он проникает внутрь и прячет записку в тронном зале. Я запоминаю их все и к тому моменту как я подхожу к фонтану, роза уже ждет меня. Я была крайне осторожной, и мальчик больше меня не видел. Но он знает, что я там, раз он до сих пор оставляет для меня розы.

Записки почти такие же странные как и мальчик. Отец доволен ими, хотя я пока не могу расшифровать их смысл.

Болезнь распространяется. Переместите Д на первую позицию.

Двое стражников пропали, нужно нанять новых.

– Кимера! – Отец зовет меня, и я быстро прячу цветок обратно под подушку. Я пока не хочу рассказывать ему о розах. Он не обрадуется, узнав, что мальчик оставляет мне подарки.

– Иду! – отзываюсь я, и быстро одеваюсь. Каждое утро я помогаю Отцу кормить куриц во дворе, и сегодня я немного запозднилась. В нетерпении они скребут землю своими копытами.

Я лечу на кухню и хватаю ведро с кормом. К утру оно всегда полное, но я никогда не видела, как Отец наполняет его. Как-нибудь мне нужно будет спросить его, где у нас хранится корм, на случай если я когда-нибудь проснусь первой. Когда я разбрасываю корм среди куриц, они начинают громко кудахтать и выглядят смешно, создавая всю эту суматоху. Перья пятнами лежат во дворе, среди травы и росы и солнечного света. Я не могу сдержаться от смеха. Я люблю этих курочек. И яйца которые они несут. Мне нужно будет собрать несколько сразу после того, как я полью свои розы.

Пиппа развлекается капанием земли в дальнем конце сада, в то время как я поливаю розы красного, розового цвета и персикового с темно-красными краями. Она научилась не бегать за курами, когда они едят, хотя пока она до этого дошла, она много раз была обклевана до крови. Она скулит, найдя что-то в грязи, и бьет по нему лапой. Затем она начинает копать еще более решительно. Я прекращаю поливать цветы, чтобы посмотреть, что она нашла. От ее яростного копания во все стороны летит грязь, и я с трудом могу увидеть что-то в той яме которую она делает. Я оттаскиваю Пиппу в сторону.

– Плохая Пиппа! Плохая! – я рычу на нее, она точно поломала мои любимые розы. Сперьер отходит назад, но продолжает скулить.

– Уходи! Брысь!

Довольно большой комок корней в этом конце сада порван. Расстроенная, я кладу на них обратно землю и прижимаю ее. От злости я готова съесть Пиппу. Я останавливаюсь. В грязи лежит что-то еще. По моему телу пробегает холодок, когда я запускаю руку между вьющихся корней и нащупываю что-то твердое и негнущееся. Я дергаю, но не могу его вытянуть. Я дергаю сильней и падаю назад в гору грязи, которую оставила Пиппа, держа в руках странную вещь. Хотя она на самом деле не такая уж и странная. Я точно знаю, что это. Кость. Она длинная, белая и напоминает руку русалки, которая висит в лаборатории в башне. Из любопытства я прикладываю ее к своей руке – она почти такого же размера. Что она делает под моими розами?

Я карабкаюсь в грязи на четвереньках и копаю вокруг корней, пока кончиками пальцев не нащупываю другие кости. Я откидываю грязь, откапывая ребра и часть второй руки. Я продолжаю копать, и заляпываю сырой грязью свое платье, затем встаю, чтобы со стороны взглянуть на проделанную работу. Это скелет и он действительно напоминает мне создания, висящие в лаборатории Отца. Верхняя часть, кажется, человечья, но нижняя выглядит как ноги карликовой козы, которые Отец использует для создания куриц, но большего размера. Только отсутствует одна часть тела. Голова.

Не смотря на теплое солнце, моя кожа покрывается мурашками. Я чувствую, как будто мой желудок наполнен дождевыми червями, танцующими в земле и шепчущими, что там быть не должно. Скелету без головы не место в моем розовом саду. Что-то не так.

Я спешу по направлению к дому, только для того чтобы быть остановленной пустой корзиной для яиц у двери. Отцу понадобится несколько яиц для завтрака. Он меня ждет. Я лечу в курятник и как можно быстрей хватаю несколько яиц. Отец сидит рядом с печкой, вода уже кипит. Я закидываю в нее яйца, рычу на Пиппу, чтобы она испугалась и освободила кресло рядом с Отцом и сажусь. Когда я появляюсь, он целует меня в щеку с расширяющимися от удивления глазами.

– Доброе утро, дорогая. Что ради Бога ты натворила?

Я вытираю грязные руки о платье.

– Это не я, Отец. Это была Пиппа.

Он вытягивает руку, чтобы погладить ее по голове.

– Что на этот раз она сделала?

Я ковыряю грязь под ногтями и хмурюсь.

– Она копала в моем саду. Сначала я подумала, что она просто собирается испортить мои розы, но она нашла что-то.

То неприятное чувство возвращается, но я стряхиваю его с себя.

– Там оказался скелет, похожий на один из тех существ в твоей лаборатории.

Лицо Отца смягчается.

– Моя дорогая, я прошу прощения. Я не подозревал, что ты когда-нибудь найдешь его. Да, рядом с твоим садом был похоронен фавн. Он был… – Отец на секунду отводит взгляд, – близким другом. Насколько я знаю, он был первым гибридом, который умер от рук колдуна в его нескончаемом поиске дополнительной силы. Я похоронил его там, некоторое время назад, и посадил розы над его могилой. И в знак уважения и чтобы не дать другим использовать его кости.

– Но… где его голова?

– Колдун забрал ее как трофей. Но меня утешает то, что мне удалось спасти остальную часть его тела.

Он тяжело вздыхает и облокачивается на спинку кресла. Бедный мой Отец. Сколько всего он пережил! Я закидываю руки вокруг его шеи, жалея, что не могу выжить из него всю печаль. Он обнимает меня в ответ, а потом усаживает меня обратно в кресло, стряхивая грязь со своей рубашки.

– Вижу, у тебя была еще одна удачная ночь, – говорит он, в его взгляде грусть.

– Она уже проснулась?

Если Отец желает сменить тему, я не буду давить на него. Мне не выносимо видеть его таким расстроенным. Он качает головой.

– Нет, она до сих пор спит. В полдень мы зайдем к ней.

У девочки, которую я спасла прошлой ночью, красивые темные кудри. Они очень похожи на мои, и я решила уложить свои волосы в такой же манере. Они так мило обрамляют ее спящее личико. Возможно, тому мальчику понравится, раз все остальное мое тело остается спрятанным под плащом.