На какое-то мгновение я задумалась… И что во мне нашёл Самир, если вокруг столько прекрасных девушек? Неужели ни одна не приглянулась? Ни разу?

— Здравствуйте. Я хочу увидеть Самира Камаловича, — ответила ей так же вежливо.

Екатерина удивлённо вздёрнула брови, и милая маска в мгновение ока преобразовалась в недоумённую.

— По какому вопросу? — трудно было не заметить, что её тон стал другим. Появились какие-то стервозные нотки.

— По личному. Я его жена, — вздёрнув подбородок, я посмотрела девице прямо в глаза, и та разинула рот. Что, не ожидала? Так-то!

— Жена? — протянула задумчиво, нахмурилась. — Прошу вас, — видимо, новая информация всё же добралась до мозга, и девица указала рукой в направлении какой-то двери.

— А я здесь подожду… — в край растерянная Машка бросилась к креслу, а во мне вдруг проснулась стерва.

— Сделайте моей подруге кофе, — одарила Екатерину торжествующим взглядом, и у той по напудренному лицу пошли красные пятна. Сдержав ехидную усмешку, прошествовала мимо неё.

Длинный пустынный коридор, бесчисленное множество дверей, и вот я у цели. Девушка тихонько стучит в дверь, открывает её и просовывает внутрь голову.

— Самир Камалович, к вам ваша жена.

Пару мгновений тишины отбиваются в моём сознании целой вечностью.

— Хорошо, иди.

Сердце пускается вскачь, и я остаюсь одна. Стук каблучков Екатерины отдаляется, а я делаю шаг в кабинет.

— Что ты здесь делаешь? И где Махмуд? — муж встречает меня сердитым взглядом, и я поначалу даже теряюсь. Неужели так сильно обиделся?

Выдыхаю.

— Я убежала от него.

Самир сидит на краешке большого стеклянного стола, скрестив руки на груди. Рубашка расстёгнута до середины, и я вижу его татуировку на груди. Волчий оскал — такой жуткий, но притягивающий взгляд.

— Вот как? И зачем же ты это сделала? — взгляд его смягчился, но голос всё так же холоден.

— С тобой хотела поговорить. Извиниться…

— Здесь не место для подобных разговоров. Сейчас тебя отвезут домой, вечером поговорим.

— Выслушай меня. Прошу, — ринулась к нему, но Самир, склонив голову, остановил меня вытянутой вперёд ладонью.

Остановилась в шаге от него, проглотила подступающий к горлу комок.

— Езжай домой, Настя. А когда появится Махмуд, передай ему, что он уволен. Пусть уезжает обратно на родину, раз не в состоянии выполнить свои обязанности.

— Что? За что? Это же я виновата! Я сбежала! Не нужно его увольнять, — чувство вины усилилось. Не хватало ещё, чтобы чья-то семья осталась без хлеба из-за моей глупости.

— Он не выполнил свою работу. Таких людей я не держу у себя. А ты в следующий раз хорошо подумай, прежде чем что-либо сделать. Как видишь, каждый поступок имеет свои последствия.

Разговор не удался.

— Хорошо, я уйду, но позволь Махмуду остаться… Он ведь выполнял свои обязанности. Я сбежала через чёрный ход…

— Я не меняю своих решений. До вечера, Анастасия.

Анастасия. Вот как. Куда же подевалась Настенька? Где сгинула красавица? Я неожиданно осознала, что совершенно не знаю своего мужа. Оказывается, он может быть и таким.

— Моего однокурсника отправили в больницу. Ты знаешь, кто это сделал? — разумеется, никто, будучи в здравом уме и трезвой памяти, не признается в таком, но не спросить я не могла. Извелась бы от глупых мыслей. И сразу же накатил стыд. Идиотка. Самир взрослый, состоявшийся мужчина, а не гопник из подворотни. — Извини. Дурацкий вопрос.

Самир оттолкнулся от стола, приблизился ко мне.

— Вообще-то до больницы он не должен был дотянуть.

Из груди будто сильным ударом выбили воздух.

— Что?

— Ну ты же не просто так спросила, правильно? Ты ведь хотела знать, не причастен ли я к этому? Я отвечаю тебе, — склонился к моему уху, и тяжёлая рука легла на мою талию. — Это я отдал приказ.

***

Я увидела его жену, выбегающую из кабинета, и попятилась назад. Не хотелось встречаться с ней. Пусть она даже не знает меня, но знаю её я. И это гадко на самом деле. Во всех смыслах.

Так быть не должно. Мужчина не должен жениться на другой, если чувствует что-то к тебе или же не должен изменять своей жене, если чувствует что-то к ней. В нашем случае всё гораздо сложнее. Самир не любил ни одну из нас. Мы ему просто удобны. Каждая по-своему. И это не удручало, нет. Это ломало мне все кости, они срастались, и тут же их крошили снова. Вот такую боль я испытывала каждый раз, когда не дожидалась его к ужину или наблюдала из-за спины, как он набирает ей сообщение. И так день ото дня. Я горела в своём личном аду, а ему было просто удобно. Ему было плевать. На нас обеих.

Но стоило ему коснуться меня, надежда вновь просыпалась, и я ничего не могла с собой поделать. Пора признать, я зависима. Не так, как от наркоты, нет. Эта ломка ещё мучительней. Она выворачивала наизнанку не тело, а душу, часть которой погибала каждый раз, как он уходил домой. К ней.

— Слушай, Светка-а-а, — ко мне подкрадывается Катерина, шипит в ухо, как змея. — А ты знаешь, кто она? Эта девка? А?

— Знаю, — говорю мрачно и разворачиваюсь, чтобы уйти, но она преграждает мне путь.

— Бедная, я не представляю, что ты сейчас испытываешь! Это же надо. Сюда припёрлась. Курица белобрысая! Патлы выкрасила вместе с мозгами! Полностью соответствует стереотипу о блонди! А ты моську её видела? Видела? Ребёнок же! Малолетка стервозная! Представляешь, заявляет мне: «Сделайте моей подруге кофе»! И что такой мужчина как Самир Камалович в ней нашёл? Да она же пустышка по сравнению с тобой!

Я закрываю глаза, медленно выдыхаю. Почему я считала Катю своей подругой? Что у нас могло быть общего? Наверное, я просто слишком много времени проводила на работе. Больше кандидатов в друзья не было, а поговорить иногда с кем-то нужно. Просто отвелечься и не думать, насколько всё паршиво.

— Вообще-то, я тоже блондинка. И делать кофе — твоя обязанность. И сейчас мы не подружки, Кать. Не сидим за рюмкой мартини в баре. Сейчас ты хостес, а я администратор. Занимайся своими делами. Тебя не должна волновать жена Самира Камаловича.

Катя разочарованно сопит, обходит меня дугой и, виляя бёдрами, удаляется. А я смотрю вслед своей сопернице и всеми силами пытаюсь вернуть на лицо равнодушие. Не получается. От мысли о том, как он только что обнимал её, целовал, сводит всё внутри болезненным спазмом. Ведь ещё полчаса назад он целовал меня.

***

- Эй, что с тобой? Насть! Да стой ты! — Машка хватает меня за руку, и я только тогда вспоминаю, что пришла сюда с ней. — Настюх, ты чё? Он тебя обидел, да? Ударил? Вот я ему сейчас… — зло пыхтя, подруга разворачивается, чтобы пойти в бой на обидчика, а из моего горла вырывается истерический смех. — Ну, Насть… Ты чего?