Стоящая рядом с ним Риган окинула взглядом его большое тело.

— Почему он все время называет тебя готом? Я бы сказала, что ты больше… трущобный щеголь.

— Когда-то я был вождем вестготов.

— Господи. — Глаза Риган потрясенно расширились. — Как раз тогда, когда ты превратился в вампира?

Вздрогнув, Ягр отвернулся и зашагал в пещеру. Ночь своего обращения он не обсуждал никогда.

Ни с кем.

Презрительно фыркнув в ответ на его уход, Риган бросилась за ним.

— Привет, мистер Холод. И что за фишю ты делаешь сейчас?

— Мне нужно поговорить с Сальваторе.

Элегантная спальня особняка в Сент-Луисе являлась декадентским праздником для чувств. Мраморные стены с золотыми прожилками отражали сияние бесценных канделябров, лакированная мебель удовлетворяла самым авантюрным чувственным фантазиям, и даже высокие потолки были расписаны распутными сатирами, соблазняющими рубенсовских ангелочков.

Лежащего посередине огромной кровати, утопающей в золотом атласе и черном бархате, Сальваторе Джулиани оторвало от мимолетного наслаждения настойчивое жужжание мобильного телефона.

Его рука потянулась к телефону, несмотря на то что женщина, сидевшая на нем верхом, готовилась нанизать себя на его твердый член.

— Не отвечай,— простонала красивая женщина-пес с длинными алыми волосами и светло-зелеными глазами, скользя губами по его груди, — Пожалуйста, любимый.

— Отстань, Дженна! — рявкнул он, его золотисто-карие глаза зажглись, когда волк внутри его вспыхнул от ярости.

— Перезвонишь позже.

— Отвяжись.

Одним движением руки Сальваторе отшвырнул ее и поднялся с постели.

— Ублюдок, — прошептала Дженна, распластанная на смятых простынях, ее глаза горели возбуждением от его грубого обращения.

— Ты понятия не имеешь насколько, — протянул Сальваторе.

Повернувшись к женщине спиной, он взял телефон и нахмурился, увидев незнакомый номер. Только горстке людей было позволено вызывать его по этой частной линии. Те, кто звонил без разрешения, обычно оказывались потом с вырванной глоткой. А иногда и селезенкой. Открыв телефон, он поднес его к уху.

— Кто это?

— Ягр. — Холодный, мрачный голос сочился отвратительной надменностью, которая была такой же частью вампира, как и его клыки. Мерзкие кровопийцы. — Меня послал Стикс вернуть его женщину-оборотня.

— Ты нашел ее?

— Разумеется. Мы в Ганнибале.

Сальваторе скривил губы, услышав этот самодовольный ответ. Cristo. Он ненавидел вампиров. — И?..

— И я хочу знать, почему твои псы пытались убить нас.

— Псы. — В несколько быстрых шагов Сальваторе оказался у массивного письменного стола в другом конце комнаты, перебирая файлы в своем ноутбуке. — В окрестностях Ганнибала нет стаи оборотней.

— Тогда у тебя есть какие-то отбившиеся от стаи шавки, которые обстреливают туристов.

Сальваторе сжал кулак, его глаза горели яростью. Будучи королем оборотней, он придерживался простых правил: повинуйся — или умрешь. Никакого пространства для замешательства.

— Эта проблема легко решается. Я буду там завтра ночью.

— Когда мы обнаружим их, мне нужен хотя бы один живой, чтобы задать вопросы.

Сальваторе стиснул зубы от этого холодного приказа. Однажды, уже скоро…

— Я не даю никаких гарантий.

Быстрым движением кисти он захлопнул телефон и направился к двери.

— Ты не вернешься в постель? — проскулила Дженна.

Сальваторе не потрудился даже обернуться в ее направлении.

— Одевайся и убирайся отсюда. — Дойдя до двери, он рывком распахнул ее и сделал знак массивному бритоголовому псу, стоящему на страже в коридоре. — Хесс.

Упав на колени, пес в должном почтении прижался лбом к алому ковру.

— Да, сир?

— У нас проблема в Ганнибале. Я хочу, чтобы ты собрал трех из наших лучших солдат и уложил в «хаммер» арсенал, достаточный, чтобы уничтожить стаю обнаглевших псов. Мы выезжаем после моего ленча с мэром.

Риган смотрела, как Ягр сунул телефон в карман джинсов. Джинсов, которые сидели низко на его бедрах, облегая его мощные ноги с заманчивой четкостью…

Дерьмо.

Вскинув голову, Риган попыталась не обращать внимания на постоянное возбуждение, жужжавшее в ней как электрический ток. О’кей, этот проклятый вампир был самым прекрасным созданием, которое она видела в своей жизни. И он излучал секс от макушки своей золотой головы до мысков тяжелых армейских ботинок. А его поцелуи так возбуждали ее, что она думала, что закричит, если сейчас же не получит облегчения.

И все равно он был самой несносной, высокомерной, непредсказуемой и упрямой скотиной.

— Если ты собирался позвонить Сальваторе, тогда зачем послал Леве искать псов? — спросила Риган голосом сварливым от… черт, она ведь может признаться в этом ну хотя бы самой себе. Сварливым от неудовлетворенности.

Ягр пожал плечами.

— Сальваторе обладает не большей способностью чувствовать магию, чем я. Горгулья создан для магии. Нет такого заклинания, не важно, насколько могуществен демон или ведьма, его произнесшие, которое он не сможет отследить.

— Ну а у меня к Леве другой вопрос. — Риган скрестила руки на груди, готовая, нет, жаждущая сражения. — Как ты сам заметил, мы даже не знаем, с псами ли Каллиган.

Ягр поднял золотую бровь и бросил ее пакеты с одеждой в дальний угол. Одеждой, которую он купил ей просто потому, что она хотела ее. Неудовлетворенность превратилась в настоящую боль. Проклятый вампир!

— И какой у тебя план? — усмехнулся он. — Бродить по улицам и надеяться, что когда-нибудь наткнешься на беса?

— У тебя есть идея получше, вождь?

— Да. Я думаю, нам следует найти фургон. Псы, может быть, и способны спрятать беса, но у них не хватит магии спрятать его машину.

Риган фыркнула.

— Какое это имеет значение, если его в ней нет?

— Каллиган, несомненно, торопился исчезнуть. Он мог оставить что-то объясняющее, почему он выбрал Ганнибал.

Против своей воли Риган вспомнила те сумасшедшие часы после ее спасения. Она была уверена, что Сальваторе Джулиани — прекрасный ангел-хранитель, посланный освободить ее из когтей Каллигана. Ведь именно об этом она мечтала все эти годы.

До того момента, разумеется, пока проклятый оборотень не позволил Каллигану сбежать, после чего Риган узнала, что у нее есть многочисленная семья, которой, очевидно, глубоко плевать, что ее использовали и истязали, а в довершение всего новость о том, что она бесполезна для Сальваторе, поскольку он чует ее бесплодность.