Целитель мельком глянул на него и пожал плечами:

— Пациент поступил в состоянии средней тяжести, но оно грозило быстро перерасти в более опасную форму. По окончании самых срочных процедур было установлено, что причиной сахарной болезни является проклятие. Но оно совершенно точно не было наложено непосредственно на ребенка. Некоторые признаки говорят, что, скорее всего, проклятие было сброшено на него матерью, когда он находился еще в утробе. Не исключено, что женщина именно для этого и забеременела. Увы, в моей практике встречались подобные случаи, и я знаю, куда смотреть.

Лайл буквально взвился с места, рванул себя за воротник так, словно тот его душил.

— Никогда! Моя жена…

Дознаватель вскинул руку и весомо произнес:

— Тише. Мнение уважаемого лекаря является основанием для проведения официальной экспертизы и последующего разбирательства. Мистер Кокс, это все будет сделано в интересах вашего ребенка, вы понимаете? Если ваша жена невиновна — мы это выясним.

— Да-да, простите. Я понимаю. — Лайл по-прежнему терзал свой несчастный воротник, но все же сел обратно и сгорбился.

Лекарь вздохнул, глянув на него, но продолжил:

— Вторая попытка воздействия имела место сегодня. Я зафиксировал явные следы ритуала перевода чар заклинателя на жертву, но перевести пытались не проклятие, а что-то иное, и ритуал не сработал. Это два преступления, о которых я говорил. Третье — это подозрение, что мать дала ребенку сладкое преднамеренно.

— Да что же вы такое говорите! — Однако в этот раз мистер Кокс не вскрикнул, а тихо-тихо забормотал и обхватил себя руками, как от озноба.

Жаль его.

Очень жаль.

Та-ак…

Получается, крыска хотела скинуть на ребенка мою печать?! А затем убить, чтобы печать показала мне ее смерть?

Проклятье!

Поставив печать, я нарушила закон. Я была уверена, что к стражам жаловаться крыска точно не пойдет. Нет, бояться нечего — в печать заложена и самоликвидация, мне достаточно дать команду, и печать исчезнет, а следы затрутся. Нужно ли снимать ее сейчас? Я не рассчитывала, что печать «всплывет», но торопиться вроде бы рано.

— Леди Тейл, — окликнул меня дознаватель, выдергивая из размышлений. — Когда вы передавали ребенка целителям, вы говорили о проклятии?

— Да, но я об этом ничего не знаю, — твердо ответила я. — О проклятии сказала моя компаньонка мисс Озия, и я доверилась ее словам. Как оказалось, правильно сделала.

— Ясно. В таком случае с вашей компаньонкой мы тоже побеседуем, а пока… — Дознаватель перевел взгляд на Лайла. — Где ваша жена, мистер Кокс?

— В театре, наверное, — растерянно забормотал молодой мужчина. — Или у ученицы… Моя жена не может быть ни в чем виновата, она выбивается из сил, чтобы заработать деньги на лечение Томми. Сегодня он был с няней…

— Мне очень жаль, мистер Кокс, — вздохнул дознаватель. — Но именно ваша жена отпустила няню ребенка и осталась с ним дома одна. А также она лично покупала сладости в лавке неподалеку от доходного дома, в котором вы снимаете квартиру. Поэтому еще раз спрошу: где она может быть сейчас? Точный адрес театра, пожалуйста. И список учениц. Что ваша жена преподает?

— Актерское мастерство… но я не знаю адресов ее учениц и списка не знаю, жена никогда не… А театр находится на площади Зеленой Рыбы.

Лекарь и дознаватели переглянулись. Я не поняла, чего это они, поскольку не настолько хорошо изучила мелкие театры портовой части. А площадь Зеленой Рыбы — это далеко не самый респектабельный район, и в прошлой жизни у меня не было повода посещать тамошние увеселительные заведения.

— Мистер Кокс, театр, в котором работает ваша жена, случайно, не называется «Дом опавших цветов»? — спросил один из мужчин.

— Да, кажется… — моргнул Лайл.

А меня ударило воспоминанием. Так вот где Эдвин нашел эту дамочку! «Дом опавших цветов» — ну надо же! Театр, как же.

Это дом, в который респектабельные джентльмены втайне от своих не менее респектабельных жен приходят, чтобы найти себе дорогое удовольствие. Не просто продажную женщину, а девицу с изюминкой.

К счастью, говорить вслух о том, какую репутацию имеет «театр», в присутствии леди никто из мужчин не стал. Но было понятно, что в неведении мистера Кокса не оставят. Может, и к лучшему. Хотя жалко парня. Но лучше он прозреет сейчас, чем, как в прошлой жизни, повесится, когда эта вертихвостка его окончательно бросит после смерти Томми.

Уточнив пару деталей, дознаватель не стал задерживать ни мистера Кокса, ни целителя, на мисс Озию только хмуро посмотрел, а вот ко мне обратился:

— Леди Тейл, пожалуйста, ответьте еще на пару вопросов.

— Да? — насторожилась я.

— Я очень хочу прямо сейчас услышать, что связывает дочь великого генерала Тейла и простолюдинку из «Дома опавших цветов»?

Не хотелось бы отвечать, и сейчас дознаватель не имеет права требовать ответа, у нас ведь неформальная беседа, а не допрос. Но отказаться отвечать означает вызвать подозрения.

Я повела плечом:

— Миссис Кокс влезла в дела, в которые ей не следовало влезать. Я увидела ее впервые сегодня рано утром. Она появилась в гостинице, где остановилась моя семья. Платье и макияж делали ее похожей на девушку из юности моего дяди. Естественно, нам пришлось обратить на нее внимание.

— Вот как? — Дознаватель склонил голову к плечу.

Только дурак не поймет, что я многого не договариваю.

Дознаватель неопределенно хмыкнул и отложил бумагу, задумчиво на меня уставился. Его дело — расследовать покушение на ребенка, а не лезть в интриги самых высоких кругов. С одной стороны. А с другой стороны, если в ходе расследования потянулась ниточка другого преступления, то его долг — ее потянуть, а не бросать.

Он снова взял ручку, покрутил в пальцах.

— Леди, я могу попросить вас о содействии? Мое имя Филипп Соукворт, я лейтенант службы дознавателей. И по долгу службы часто сталкиваюсь с подобными некрасивыми историями. К сожалению, если расследование выходит за рамки моей компетенции, поскольку участники событий слишком высокопоставленные особы, дело остается нераскрытым и страдают невинные люди. Я не смею требовать содействия, но прошу о помощи.

— Вы можете на нее рассчитывать, лейтенант, — кивнула я после недолгой паузы. — Я сделаю все, что смогу, чтобы этот ребенок и другие дети, которые могут пострадать от действий известной нам особы, были в безопасности. Но, сами понимаете, есть вещи, о которых я просто не могу вам рассказать.

— Понимаю, леди. И заранее благодарю. А теперь, если можно, давайте уточним несколько деталей.

Конечно, я не стала рассказывать мистеру Соукворту о том, что заклеймила мерзкую девицу и в теории могу запросто отследить, где она сейчас находится. Зато четко и понятно изложила версию своего появления возле доходного дома, где жили Коксы. Да, безбожно переврала разговор, состоявшийся с Эвией, приплела ей подробный рассказ и о Томми, и о его болезни. И адрес, мол, она сама дала. А когда уходила — выглядела очень подозрительно.