chitay-knigi.com » Психология » Сага о стрессе. Откуда берется стресс и как его победить? - Юрий Чирков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 110
Перейти на страницу:

И не надо бояться критики, учил Селье. Человек, страшащийся критики, не сделает ничего значительного для прогресса науки. А потому – постоянство, настойчивость и мужество вопреки противодействию!

Селье делил ученых на два типа: ОТКРЫВАТЕЛЕЙ и РЕШАТЕЛЕЙ. Первые более заинтересованы в том, чтобы обозреть явление в целом, схватить смысл событий, поставить проблему. Тут главное – взглянуть на научный материал под совершенно новым углом зрения, что и позволяет вскрыть не видимые доселе грани.

И тут важно, по мнению Селье, обладать острым, «ПЕРИФЕРИЧЕСКИМ» зрением. Не утонуть в частностях, не быть ими загипнотизированным, ибо чем больше исследователь наводит «фокус» на детали, тем более уменьшаются шансы сделать случайное, незапланированное истинное открытие.

Рассказывая в одной из книг о посещении им выдающегося электронного микроскописта из Чикагского университета У. Морана, который демонстрировал созданный им алмазный нож, буквально разрезающий крупные молекулы на части, Селье ядовито замечает: «Подумать только, этот гениальный человек употребляет весь свой громадный интеллект и знания для того, чтобы сконструировать инструмент, который уменьшит поле его зрения в два миллиона раз!».

Открывателям противостоят решатели проблем. Они работают с уже известным и пытаются препарировать его с помощью логики и физико-химических методов исследований.

Собственно, тут исследователь живого перестает быть биологом, превращаясь в математика, физика или химика. «Химик, синтезирующий гормон, физик, выясняющий кристаллическую структуру минералов кости, получают, – писал Селье, – очень ценные для биолога данные. Однако они являются биологами не в большей степени, чем ружейный мастер солдатом, а конструктор телескопов астрономом».

Открыватели? В их число, к примеру, входит чешский монах Грегор Мендель (1822–1884). Любитель, использующий лишь средства, доступные любому садоводу, не помышляя об открытии генетических закономерностей, он стал основоположником учения о наследственности.

Другим великим открывателем, по мнению Селье, был Александр Флеминг (1881–1955), английский микробиолог, давший медицине (1929 год) пенициллин. Его «периферическое» зрение разглядело на чашке с культурой стафилококка (Флеминг занимался изучением гриппа) случайную плесень, создавшую круг, свободный от микроорганизмов.

Открывателем стал и сам Селье, создав учение об общем адаптационном синдроме, этой реакции живого на любой стрессор.

Уже тогда в физиологических лабораториях мира было трудно повернуться из-за обилия сложнейших приборов. А результаты экспериментов поддавались интерпретации лишь после применения солидного математического аппарата. И все же Селье обошелся без всего этого.

«Единственным инструментом была лишь пара ножниц для вскрытия моих крыс», – вспоминал ученый позднее. И вызывание стресса травмой, голодом или скармливанием крысам токсических веществ также не требовало больших расходов времени и средств. А стрессовое холодовое воздействие на крыс и вообще достигалось гениально просто: клетки с крысами помещались на обдуваемую холодными канадскими ветрами крышу здания Медицинского института Мак-Гилла в Монреале!

Вот в такой «ПРИБОРНОЙ» простоте (еще использовался и шприц для инъекций крысам формалина – химического стрессора), без аппаратурных «РАЗНОСОЛОВ» и было открыто то, что сделало Селье позднее почетным доктором множества университетов мира, членом международных и национальных научных медицинских обществ.

Пришло признание. Можно было заняться кропотливым изучением открытого, во всеоружии всех средств науки. Ученому дали возможность построить один из самых оснащенных в мире исследовательских институтов, он подобрал себе большой персонал высококвалифицированных специалистов. И что же?

С величайшей скромностью и большой грустью Ганс Селье констатировал: «Но сегодня, в 1952 году, мне стыдно сказать, что несмотря на все эти возможности, я не сумел прибавить ничего значительного к результатам первых примитивных экспериментов и наблюдений, проделанных в 1936 году».

2.3. Жизнь свободная

В руках ученых часто бывают части, но очень редко – священная связующая нить.

Гёте

Я убежден, что придет время, когда физиолог, поэт, философ станут говорить на одном языке и будут понимать друг друга.

Клод Бернар

Извне и изнутри на любую живую систему постоянно действуют разнообразные «возмущающие» факторы. Прием пищи, время дня и ночи, атмосферное давление, магнитное поле земли, различные раздражители: речь, музыка, свет, звуки, краски, запахи…

А напасти, которым подвергается человек? Болезни, холод, жара, сырость, шумы, тряска на транспорте… Но мы живем, вопреки всем этим стремящимся «ОПРОКИНУТЬ» нас стрессорам, выполняем поставленные цели. Как нам это удается? Видимо, существуют какие-то хитроумные природные приспособления, они-то (нечто вроде буферных систем) и смягчают все удары, помогают организму человека выстоять, настаивая на своем.

Видеть лес, открыть в науке новую истину – это удел немногих. Истинным открывателем в учении о живом был великий естествоиспытатель XIX века французский физиолог Клод Бернар. Имеется гора литературы о нем и его научных достижениях, однако, к сожалению, два века спустя славное имя Бернара оказалось фактически забытым, малоизвестным широкой публике.

БЕРНАР (1813–1878) – французский физиолог, академик и профессор Парижского университета родился в небольшой деревушке близ города Вилльфранш на реке Сене в семье мелкого крестьянина-виноградаря. Учился в иезуитском колледже, где получил «классическое» образование: учили главным образом латынь, немного обучали и греческому языку, французской литературе, арифметике и геометрии. Физика, химия, биология, история, география, иностранные языки не изучались. Бернар был мечтательным, серьезным, молчаливым учеником, с юности хотел посвятить себя литературе.

Работа в аптеке, куда он попал после школы (семья бедствовала, учебу пришлось бросить) ему не нравилась, и должность фармацевта его совсем не привлекала. Он мечтал о карьере писателя и даже сочинил драму и водевиль, который имел успех в одном из театриков Лиона (автор получил и гонорар: 100 франков). Окрыленный Клод пишет пятиактную историческую драму «Артур Бретанский» и везет ее в Париж на суд к известному литературному критику Марку Жирардену. Однако критик убедил юношу бросить сочинительство и заняться медициной. Бернар внял этому совету и в 1834 году поступил в высшую Медицинскую школу Парижа.

Вначале медицина увлекла его, но врачебная практика пришлась ему не по нраву, и он стал препаратором в лаборатории знаменитого французского физиолога Франсуа Мажанди (1783–1855).

По окончании учебы Бернара в 1839 году, Мажанди пригласил своего способного ученика работать в свою лабораторию в Коллеж де Франс. Впрочем, для начинающего расцветать исследовательского таланта Бернара быстро наступили дни тяжелого разочарования. Враг шарлатанства, бессодержательного и высокопарного красноречия, игравших большую роль в тогдашней жизни медицинского факультета Парижа, Клод, несмотря на успешно защищенную докторскую диссертацию, оказался отвергнутым на конкурсе для получения должности профессора. И лишь спустя шесть лет он получил место профессора в Коллеж де Франс, а вместе с ним – лабораторию.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности