Легенды, окружающие личность Кольта, затрудняют четкую оценку его вклада в эволюцию оружия. Это касается как его зарубежных предприятий, так и его деяний внутри страны. Рассказы о жизни Кольта, составленные его современниками, такие как «Армсмир» – биография, написанная вскоре после его смерти по заказу его вдовы, – можно, пожалуй, отнести к тому же жанру, что и церковные жития святых[73]. Его образ сделался фольклорным, оброс мифами наподобие известного афоризма: «Бог создал людей, но Сэмюэл Кольт сделал их равными». Кольт сам был в значительной степени причастен к появлению легенд, окружающих его имя, поскольку был не только талантливым изобретателем и производителем, но и отличным рассказчиком, пропагандистом и продавцом. Его приверженность механизации производства и достижения в этой области вызывали у людей либо восхищение, либо неприязнь.

К 1850 году Colt Patent Firearms Manufacturing Company сделалась едва ли не крупнейшей в мире частной оружейной компанией. Накануне Гражданской войны суммарный капитал компании оценивался в 1,25 млн долларов, что почти в три раза превышало показатель ближайшего конкурента, Sharps Rifle Company, объем продукции – 600 000 долларов – был почти вдвое больше, чем у Шарпа, в десять раз больше Ремингтона и в 24 раза – Винчестера. За десять лет (1856–1865) Кольт продал более 500 000 револьверов и почти 7 000 000 винтовок [Deyrup 1948: 220–222; Norton 1882:207].

Кольт одним из первых крупных оружейников-янки начал зарабатывать на зарубежных рынках. Начиная с 1849 года он проводил очень много времени в Европе, продвигая свои револьверы. Всеобщее использование револьверов в Америке принесло ему известность, которую он обыгрывал с большой пользой для себя. По словам одного из современников (в данном случае британца), Кольт намеревался к концу тысячелетия преобразовать весь мир:

Имя полковника Кольта теперь запатентовано по всему миру; оно знаменует собой один из грандиознейших планов, направленных на защиту человеческой жизни там, где она наиболее подвержена опасности, когда-либо осенявших головы мыслителей. Если согласиться с принципом, что путем к обеспечению мира является подготовка к войне, то [следует признать, что] полковник Кольт разработал гарантию вечной гармонии, которую обеспечит создание снаряда, имеющего в шесть раз большую разрушительную силу [Colt and His Revolvers 1854: 118].

Хотя эти агрессивные методы продвижения и продаж продукции и технологий кажутся вполне современными и европейцами того времени должны были восприниматься как смелые до дерзости, все же во многих аспектах деятельности Кольта за границей явно просматривается оттенок традиционности.

Во-первых, Кольт использовал для продвижения своего оружия награды и медали, которыми оно было отмечено. В письме Элише Кольту из Вены в 1849 году оружейник подчеркивал необходимость выставлять свои пистолеты везде, где «награждают золотыми медалями. <…> Эти медали мы должны получить, и я должен иметь их при себе в Европе, чтобы было чем подкрепить репутацию моего оружия, когда я начинаю вещать о нем. <…> В Европе таким вещам придают большое значение»[74]. В 1851 году в лондонском Хрустальном дворце открылась первая из многих международных выставок, устроенных по образцу традиционных торговых ярмарок. Хрустальный дворец предоставил Кольту – как позднее другие международные выставки будут предоставлять другим поколениям американских производителей оружия – возможность продемонстрировать свое оружие и технологии его производства[75]. На выставочной площадке собирались толпы желающих увидеть револьверы Кольта, сделанные из взаимозаменяемых деталей. По словам одного из зрителей,

Старый Свет еще не осознал их достоинств, и грандиозная выставка мировой промышленности предоставила возможность для этого. Невозможно забыть впечатление, которое произвело множество револьверов Кольта. Они были главными экспонатами американской части Хрустального дворца. Выставка сопровождалась совершенно неслыханным ростом спроса. <…> Этот револьвер взяли на вооружение офицер, путешественник, эмигрант и даже предусмотрительная экономка, не желающая сдаваться на милость грабителя [Colt and His Revolvers 1854: 120].

Во-вторых, Кольт постоянно посещал мировые столицы и встречался с политическими лидерами. Представившись, он преподносил главе или потенциальному главе государства футляр с персонально изготовленным оружием, украшенным богатой гравировкой. В 1853 году, например, он подарил Лайошу Кошуту пару револьверов в футляре «в знак глубокого уважения и почтения», добавив, что он надеется, что тот когда-нибудь посетит его завод[76]. В наши дни такие подношения выглядят типичными рекламными акциями, но подарки возможным покровителям являются одной из старейших форм деловых отношений. Ну а Кольт «вернулся в Хартфорд с полными карманами заказов из России, Турции и других держав»[77]. На аудиенциях у европейских коронованных особ Кольт удачно играл роль «энергичного простолюдина, поднаторевшего в механике». Несомненно, эти щедрые подарки с лихвой компенсировали манеру поведения, весьма несхожую с этикетом европейского офицерства. Как сам Кольт, возможно не без кокетства, признался принцу Мюрату по поводу аудиенции у Наполеона III: «Я должен в то же время извиниться перед Его Величеством и Вашим Высочеством, если я по своим республиканским привычкам обращался к высочайшим персонам не так, как полагается, поскольку я совершенно незнаком с придворным этикетом»[78].

Истинные или наигранные, но «республиканские привычки» не мешали ему вести дела с самодержавными монархами. К тому же Кольт очень хорошо понимал важность социального статуса. Он никогда не служил в американской армии, но в 1851 году Томас Харт Сеймур, губернатор родного штата Кольта, назначил его адъютантом-подполковником (lieutenant colonel) в ополчении штата Коннектикут. Приставка «под» (lieutenant) вскоре оказалась благополучно забыта, а вот фиктивное звание полковника он сохранил за собой до самой смерти. На бельгийского инспектора по боеприпасам Тома Анкетиля, настороженно воспринимавшего безудержные восхваления качеств револьвера Кольта, оно оказало требуемое воздействие: «Кольту повезло еще до того, как он сделал свой револьвер: он был полковником американской армии, занимал высокое положение в военных кругах». Несомненно, воинское звание помогало простолюдину добиваться «аудиенций у коронованных правителей Европы» [Rosa 1976: 28; Anquetil 1854: 16–17].

В-третьих (возможно, это важнее всего для данного исследования), Кольт энергично продвигал не только свое оружие, но и свои методы производства. После выставки в Хрустальном дворце он отправил копии описаний своих образцов секретарю Института инженеров-строителей Чарльзу Мэнби. Подарок, видимо, пришелся кстати – на собрании института 25 ноября 1851 года было предложено пригласить Кольта прочитать лекцию «О применении машинного оборудования для производства огнестрельного оружия с поворотным затвором и об особенностях этого оружия». Кольт описал в ней эволюцию своего оружия, рассказал о высоком единообразии деталей, снижении затрат и о том, как благодаря его оборудованию становится возможным использование неквалифицированной рабочей силы [Colt 1851–1852: 46][79]. Три года спустя Кольт вновь докладывал в Великобритании Парламентскому комитету по стрелковому оружию о