Унификация требовала высокоточных измерений, что являлось еще одной отличительной чертой американской системы производства. По словам Юзелдинга, характерным для нее было использование специального оборудования, «достаточно точного для того, чтобы детали, производимые на этом оборудовании, имели настолько близкие допуски по размерам, что они позволяли сборку с минимальными затратами времени на установку» [Uselding 1977:168]. Использование калибров и рационализированная конструкция приспособлений, впервые разработанная Джоном Холлом на заводе в Харпере-Ферри в 1820-х годах, уменьшили ошибки, возникавшие из-за частых переустановок заготовки в станке. В частности, универсальный фрезерный станок заменил очень дорогие операции ручной опиловки и долбления деталей и позволил добиться высокой степени единообразия. По словам Розенберга, индустрия огнестрельного оружия «сыграла важную роль в разработке целого ряда инструментов и принадлежностей, от которых зависело производство прецизионных металлических деталей» [Rosenberg 1972: 104–105][54].

Совокупным результатом использования машин и инструментов на крупных оружейных заводах стало создание системы производства взаимозаменяемых частей – наиболее яркой особенности американской системы. Взаимозаменяемость может быть определена как система «механизмов, состоящих из близких по размерностям и свойствам взаимодействующих компонентов, благодаря чему тот или иной компонент любого механизма будет подходить и работать одинаково хорошо без корректировок в любом из аналогичных механизмов» [Rosenberg 1972: 90][55]. Она основывалась на использовании приспособлений для фиксации заготовки и направления инструментов, на точности станков и на частых проверках с помощью калибров во время производства [Singer 1954–1978,4:438].

Легенда гласит, что унификацию в американскую индустрию стрелкового оружия ввел Эли Уитни, продемонстрировавший в 1801 году перед военным министром и группой армейских офицеров, что части десяти мушкетов могут быть собраны наугад. Недавние исследования показывают, что, хотя Уитни использовал станки и фабричные методы, детали его мушкетов были просто более тщательно изготовленными, а не идеально взаимозаменяемыми. Соответственно, его государственные контракты были обусловлены предпринимательскими и рекламными способностями, а не техническими достижениями[56].

Более систематичной и успешной относительно достижения взаимозаменяемости была деятельность другого частного подрядчика – Симеона Норта. В контракте на изготовление 20 000 пистолетов, заключенном с военным ведомством в 1813 году, указывалось, что Норт производит «составные части <…> так точно, что любая деталь или часть одного пистолета может быть приспособлена к любому другому пистолету из 20 000»[57]. У государственных оружейных заводов было больше времени и денег на разработку взаимозаменяемости, чем у частных компаний, поэтому заводы в Спрингфилде и Харпере-Ферри добились в этом направлении наиболее значительных успехов. Например, важным шагом на пути к взаимозаменяемости стало использование контрольно-измерительных приборов, введенное с 1817 по 1823 год на Спрингфилдском оружейном заводе суперинтендантом Розуэллом Ли. Аналогичным образом Джон Холл представил в Харпере-Ферри прецизионные приборы и единые стандарты измерений; при изготовлении его казнозарядного ружья 1819 года использовалось 63 калибра. Включив в производство токарные станки, сверлильные станки и другое оборудование, завод в Харпере-Ферри выпустил первое в Соединенных Штатах оружие, действительно состоявшее из полностью сменяемых деталей [Fries 1972: 41; Smith 1977: 109–110, 219–249][58].

В 1853 году Британский специальный парламентский комитет по стрелковому оружию посетил американские правительственные и частные оружейные заводы и рекомендовал Англии создать по образцу американской системы правительственный оружейный завод в Энфилде. В следующем году в Лондоне комитет заслушал показания множества свидетелей, в том числе Кольта – великого сторонника производства сменных деталей. Члены комитета, проверяя взаимозаменяемость, разобрали мушкеты, изготовленные в Спрингфилде, перемешали все части, а затем снова собрали мушкеты из случайных деталей [Rosenberg 1972: 91]. Такие демонстрации явились ярким подтверждением военного значения взаимозаменяемости. Комитет подробно расспросил свидетелей о производстве и взаимозаменяемости станков, на чем американские оружейники делали особый упор. Джозеф Уитворт, производитель инструментов из Манчестера, заявил, что идеальная взаимозаменяемость невозможна и что винтовку, изготовленную на станках, нужно дорабатывать вручную. Гейдж Стикни, бывший суперинтендант лондонского оружейного завода Кольта, заметил, что все детали револьвера доводятся квалифицированными слесарями, и согласился с тем, что невозможно изготовить огнестрельное оружие исключительно механическим способом. Изобретатель Джеймс Нэсмит признал, что Кольт не собирал детали сразу после станка, а «пропускал их через то, что называется отделочным цехом»[59].

Хотя Кольт и заявлял с гордостью: «Нет ничего, что нельзя было бы произвести с помощью машин», он все же не рискнул заявить, что достиг полной взаимозаменяемости деталей. После выставки в Хрустальном дворце он отметил: «В Хартфорде отдельные детали, независимо друг от друга, свершают свой путь через всю фабрику и прибывают в почти полностью готовом виде в руки отделочников» [Colt 1851–1852: 46]. Три года спустя, выступая перед Парламентским комитетом по стрелковому оружию, Кольт утверждал, что его револьверы «будут работать намного лучше, чем любое оружие, сделанное вручную»: «В моем собственном оружии любая часть почти точно соответствует другой такой же»[60]. Рабочие завода подтачивали и подгоняли детали, изготовленные машинами, пока металл оставался мягким. Для сборки на основных компонентах проштамповывались серийные номера, затем изделие разбирали и детали проходили закалку. Хауншелл и Ховард утверждают, что, хотя Кольт действительно использовал систему крепежных и направляющих станочных приспособлений, систему измерения и последовательность работы специализированных станков, для частных производителей оружия отказ от ручной сборки деталей обошелся бы слишком дорого [Howard 1979: 639]. Экономическая эффективность новой технологии, которую легко увидеть задним числом, не была очевидна для большинства производителей вплоть до середины XIX века. Хотя взаимозаменяемость обещала более высокую степень специализации и сокращение числа, если не исключение, дорогостоящих операций по подгонке, однако, по словам Смита, изначально механизированные процессы обеспечивали лишь незначительную экономию, а чисто экономические соображения не имели ничего общего с первичной разработкой и применением машин. Требование единообразия исходило не из экономических расчетов частных производителей оружия, а из военных расчетов Департамента вооружений и национальных арсеналов, которые он контролировал [Rosenberg 1972: 91, 95; Smith 1977: 283, 324–325].

Как мы увидим в главе третьей, русские оружейники также заявляли, что их детали взаимозаменяемы, – на этом этапе стоит иметь в виду, что концепция взаимозаменяемости была относительной и менялась с течением времени. Смит отмечает, что для армии

концепция единообразия [первоначально] почти что сводилась к достижению такого сходства между готовыми компонентами, которое позволило бы полевым оружейникам ремонтировать поврежденные мушкеты, используя сохранившиеся детали от других ружей с минимальной доработкой и подгонкой [Smith 1977: 325].

По словам Чарльза Фитча, эксперта по американским производителям оружия, в начале XIX века замки собирались «мягкими», маркировались, а затем закаливались. Доработка и подгонка входили в число основных операций по изготовлению взаимозаменяемых деталей, и проверки не