Подходящих прямых рейсов не было, и вместо того чтобы переместиться из Парижа в Амстердам одним прыжком – за час с мелочью, Наоми предстояло лететь через Франкфурт и маяться в пути семь часов. Но, странное дело, времени Наоми не заметила – она не слонялась, как обычно, по магазинам электроники, разбросанным тут и там в аэропорту, походившем на огромную ресторанную кухню, где все было из нержавейки, в перерывах не залипала в точках доступа к вайфаю, а села в кресле у выхода на посадку и, продолжая погружение, начатое в самолете из Парижа, окунулась в глубокое таинственное море Аростеги – теплые воды, вскормившие коралловый риф, населенный презанятными экзотическими существами. В Амстердам Наоми вылетела пылкой, оголтелой аростегианкой.

И теперь три эти книги – “Научно-фантастические деньги”, “Апокалиптический консьюмеризм: руководство для пользователя” и “Расчленение рабочей силы: марксистский хоррор” – невинно лежали на полированном столе у окна, а Натан тем временем неожиданно и, прямо скажем, беспардонно кончил, наполнив рот Наоми горьковатой вязкой спермой. А все ее груди, точнее, две пары грудей – Наоми и Дунины, наложившиеся друг на друга, – эта картинка бродила в голове у Натана, и теперь посредством пениса он залил ее в горячий, недоуменный рот Наоми. Или так показалось Натану, которому передалась рассеянность подруги, вызванная сменой часовых поясов, – Наоми сосала, груди ее красиво покачивались, Натан смотрел на них, и ему вдруг мерещились Дунины, большие, истерзанные, а к этой мешанине добавлялись распухшие подмышечные лимфоузлы – шесть грудей? Он сложил руки под головой и даже не дотрагивался до грудей Наоми. Именно поэтому – из-за расстояния – возникала галлюцинация и образ раздваивался, именно поэтому он не смог сдержаться. Или он сделал это нарочно? Решил проучить Наоми и поступил как собачка, которую хозяйка закрыла в кухне, а сама надолго ушла? Наоми глотала, только если была очень пьяна. И конечно, у нее имелся веский аргумент. Ведь когда сперма стекает с ее губ, тянется ниткой к его члену, зарослям на лобке – это совсем как в порнофильмах. Но на сей раз Наоми проглотила. Не то чтобы не спохватилась вовремя, скорее растерялась – Натан так вероломно нарушил заведенный порядок, а ведь они обо всем договаривались заранее, и прежде чем обхватить губами его член, Наоми всегда желала знать, будет ли это только любовная прелюдия, или она должна довести дело до конца. Наоми не любила сюрпризов в постели. Она не прочь была похулиганить, но хотела ясности.

Поэтому Натан очень удивился, когда Наоми, с отсутствующим видом вытирая губы тыльной стороной ладони, спросила:

– Тан, как ты считаешь, есть связь между Марксом и преступлением?

Она не упрекнула его и назвала так по-детски – Тан, а значит, мыслями была где-то далеко и думала вовсе не о сексе.

– Даже не знаю, Оми. Вопрос обширный. Ты что же, изучала Маркса? Впервые, я полагаю?

Наоми распласталась на спине, придавленная грандиозностью затронутой темы. Разводы штукатурки на потолке закручивались водоворотами. И в голове у нее была такая же мешанина.

– Я изучала Аростеги.

– Они марксисты?

– Читала их и поняла, какая я необразованная – страшно подумать! Расстроилась, даже голова разболелась. Я в их книгах без интернета разобраться не могу. Но они просто опьяняют. Не пойму, кто они такие – Аростеги. Были. Потому что она мертвее мертвого. И разрезана на кусочки.

Наоми сложила ладони перед глазами – закрылась от гнетущего потолка.

– Оми, Тан.

Натан небрежно вытирал член попавшимся под руку краем простыни – Наоми заставляла себя считать эту его привычку очаровательной. Такое поведение, наверное, и называется пассивно-агрессивным? Может, когда она глотает, он так не делает? Наоми не помнила.

– Мы с тобой, – сказал Натан. – Оми Тан. Похоже на имя вьетнамского гинеколога.

Не убирая рук от лица, Наоми покачала головой.

– Так странно, что ты это сказал. Очень странно.

– Почему же?

– Потому что я действительно познакомилась с вьетнамкой-гинекологом. Ну, или почти гинекологом.

Наоми опустила руки, повернулась лицом к Натану. Губы ее еще блестели.

– С личным врачом Селестины – доктором Фан Чинь. Влагалище своей пациентки она изучила очень хорошо.

– Это она марксистка? И преступница?

– Доктор Чинь? Нет, я думала об Аристиде, когда тебя спрашивала.

– Он марксист и преступник?

Наоми встала с кровати, присела на корточки возле своего чемодана, расстегнула молнию, принялась копаться в его внутренностях. Несколько капель вязкой жидкости вытекло из нее на ковер.

– Скорее так: марксист и поэтому преступник. Понимаешь, его – их тексты – это что-то сумасшедшее, читаю и чувствую себя мудрой, проницательной, а ты знаешь, как легко меня соблазнить интеллектом, – сам этим воспользовался тогда, в первый раз, чтобы уложить в постель.

Наоми снова плюхнулась на кровать. В руках у нее был серебристо-белый айфон 5s.

– Хочу твой конец сфотографировать.

Натан уставился на нее, не веря своим ушам.

– Таскаешься по всему миру с сумкой, упакованной по последнему слову фототехники, и собралась снимать мое достоинство на мобильник? А откуда у тебя айфон?

– Из Шарля де Голля. Я ведь всегда хотела разоружиться, ты и сам это отмечал, и вот закономерный итог. Заброшу чемодан с фотоаппаратом и всякой всячиной подальше и буду путешествовать только с этой штукой. Даже HD-видео можно снимать. И монтировать прямо на телефоне, в самолете например. Фокус наводится касанием. Двойная светодиодная вспышка. Биометрическая защита. И макро отличное. Смотри.

Она устремилась к его паху, поднесла телефон к головке члена и принялась снимать; телефон издавал восхитительные звуки – клацанье затвора, и Натан вспомнил об австралийском лирохвосте, который имитирует щелчки фотоаппарата (папарацци ведь и по лесам ходят), чтобы привлечь самку. А может, не такой уж он безобидный, этот айфон? Вдруг это существо, выращенное из стволовых клеток, способное к трансформации, насмешка над Натаном и его настоящим фотоаппаратом с настоящим, материальным затвором, чей звук невозможно отключить? И в перспективе этот организм, который может бесконечно видоизменяться, заменит все остальные устройства на земле – пульты дистанционного управления, таймеры, ключи зажигания, колки для гитар, GPS-модули, люксметры, спиртовые уровни и что там еще?

– А теперь mit Blitzlicht[8].

Светодиоды на задней глянцевой панели айфона вспыхнули, окатив кончик его пениса потоком холодного голубого света цветовой температуры 5400 кельвинов. Ничего не почувствовав, Натан даже удивился. Наоми поднесла телефон к его лицу.

– Видишь, если снимать макро, вспышка не такая яркая. Отличная экспозиция, естественная цветопередача, и хозяйство твое вроде бы не оторвало.