и бойцы они великолепные, повелитель действительно прислал лучших. И не забывайте — в ответ на неприятные слова всегда можно просто дать в лоб. Они стерпят, не обидчивые…

Илона, поулыбавшись про себя услышанному разговору, выскользнула на улицу. Алел закат, обещая на завтра долгожданную прохладу, над верхушками скал с тревожными криками носились стрижи, гулко посвистывал в лесной чаще соловей-красношейка. Женщина села прямо на теплые камни, придерживая кружку с кофе, и широко зевнула. Хотелось спать, но она понимала, что сейчас не уснет, слишком взбудоражена произошедшими событиями.

Рагнар вышел следом из темного коридора через несколько минут, с наслаждением потянулся в разные стороны, и только потом взглянул на сидящую на земле Илону.

— Мне показалось, что у тебя есть много вопросов, — без обиняков начал он. — Может быть, я смогу ответить хотя бы на некоторые?

Вопросов у Илоны действительно было много. Спросить бы про их предыдущий опыт войны с белобрысыми и ищейками, про выплески магии, который они не контролируют, про нестабильное электромагнитное поле сокола-подростка. В конце концов, узнать больше про тирана, который в свое время испортил жизнь населению сразу двух миров.

Но она спросила совсем другое.

— Как Индра?

— Выживет, — с грустной улыбкой кивнул Рагнар. — Правда, потрепал его гад, врагу не пожелаешь, недели три будет лежать в постели. Бредил сильно. Девчонку твою звал.

Илона виновато шмыгнула носом. Напридумывала же себе всяких глупых гадостей!

— И не бойся, не обидит он Алису, — будто прочитал ее мысли командир. — Если уж их земная матушка благословила, то будет у них любовь, да именно такая, о которой в сказках пишут, и счастье великое. Далеко не каждый испытает в жизни и жалкое его подобие.

— Я верю, — кивнула Илона, мучительно соображая, признаться в своих страхах или нет, и все же решилась. — Меня пугает это ваше многоженство, если честно…

— Ты белены, что ли, объелась? — грубовато буркнул Рагнар после секундного замешательства. — Какое, к лешему, многоженство? Да, у нас есть на юго-востоке континента несколько провинций, где живут племена, у которых знатные да богатые могут иметь несколько женщин, если способны их обеспечить, и исключительно с согласия всех остальных жен. Но мы в столице подобное не поощряем. Варварство какое-то, честное слово.

И он неодобрительно поджал губы.

— Погоди, а как же четырнадцать женщин повелителя, родивших ему по ребенку? — не поняла Илона. — Кира говорила…

— Кира, значит, — усмехнулся командир. — В нашем мире она звалась Кирия, дочь Димитрия Крылова. Папа с мамой при выборе имени родному чаду ни капли не заморачивались. Так вот, повелитель — исключение из правил, и я тебя уверяю, он этому не был рад. Более того, идея исходила от меня, и ты бы слышала, какими словами он меня изругал, когда я это предложил!..

Илона навострила уши, готовясь слушать очередную прекрасную и наверняка грустную сказку. И не прогадала.

После низвержения тирана Стратора королевство находилось в упадке. Так как воины-соколы приносят клятву на крови своему повелителю и с этого момента не могут сопротивляться его приказам, даже самым чудовищным, им приходилось несладко. Безумец заставлял собственное войско, призванное защищать мирных жителей от чудовищ, творить страшные вещи. В том числе, истреблять женщин и детей, чья вина была лишь в том, что они не желали терпеть власть психопата. А еще соколы совершали регулярные набеги в человеческий мир, сговариваясь с людьми-отступниками, забирая золото и красавиц, оставляя за собой выжженные пустоши и горы трупов.

Самые благородные представители воинского сословия рано или поздно кончали с жизнью, не выдержав количества загубленных невинных душ на собственной совести, остальные забывались в выпивке и ядовитом дурмане. Магия стала иссякать, ведь люди ненавидели соколов, своих давнишних покровителей, и почти перестали рассказывать друг другу легенды и предания. В Иномирье настал голод, дети когда-то непобедимого народа рождались хилыми и больными.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения подданных, стал приказ Стратора бросать всех, как он выразился, слабых и никчемных новорожденных ублюдков со скалы, оставляя лишь здоровых. Один из его сыновей поднял бунт, победил отца и стал правителем, получив в наследство разоренную страну, в которой то и дело возникали междоусобицы.

— Вот ты представь, голод такой, что брат на брата идет, сосед на соседа, за кусок хлеба удавят, а за сундук с золотом — тем более, — тихо объяснял Рагнар, присев рядом с Илоной на корточки. — Дети, едва научившиеся ходить, уже работали в полях, а если от тяжелого труда становились калеками — просили подаяния на улицах. А их матери продавали себя любому желающему за медную монетку, чтобы накормить семью ужином. Столько лет прошло, а до сих пор страшно вспоминать. И вся эта разруха досталась правителю, у которого с момента вступления в возраст второй зрелости не прошло и четырех лет! Он делал все, что мог, без отдыха и сна мотался по провинциям, пытаясь своей магией землю исцелить, чтобы урожая на всех хватило и народ голодать перестал. Только ни у кого не хватило бы сил быстро восстановить то, что столетиями уничтожалось. В общем, чуть не умер однажды повелитель Гаруда от истощения, лежал почти месяц пластом, и мы поняли, что рисковать больше нельзя. После этого я и предложил решение…

На первый взгляд, идея казалось простой и очень логичной. Из каждой провинции, которых ровно тринадцать, взять девицу посимпатичнее из древнего или хотя бы сильного магически рода и сойтись с ней на какое-то время. А после рождения ребенка отправить назад со всеми почестями. В итоге мать принца или принцессы становилась еще богаче, чем была, и вдобавок имела право распоряжаться дальнейшей жизнью по собственному усмотрению, даже выйти замуж, за кого хочется.

Дитя же наследовало провинцию и становилось в ней полноправным властелином, когда подрастало. На руку играло и то, что у соколов все отпрыски действующего повелителя имели развитый магический дар прямо с рождения, который мог питать родную землю и отца, и матери. Параллельно был выпущен свод законов, среди которых — запрет на вражду кровных братьев и сестер. А за подстрекательство к междоусобице и употребление дурмана — смертная казнь на месте, без суда и следствия. Все это помогло за несколько десятилетий навести в государстве порядок.

— А что же девицы? — спросила Илона. — Неужели все были рады свалившемуся на них счастью?

— Мы никого не неволили, — прищурился Рагнар. — Ты же его видела. Сама как думаешь, против были девчонки?

Илона задумалась и поняла, что вряд ли. Если только среди невест не попадалось совсем клинических дурочек. Родить ребенка от красивого, как древний полубог, мужика,