он, мятежный принц, невольно стал символом надежды на лучшую участь. Если уж птица столь высокого полета не побрезговала простой человечкой, может, и остальные со временем перестанут?

Индра никогда не относился к дворцовой прислуге свысока, но ему все равно стало очень стыдно.

— Не так все было, Алеся, но я тебе расскажу, — подмигнул он, принимаясь за завтрак, ведь лихорадочное зелье нельзя принимать на пустой желудок. — На самом деле это невеста меня спасла. На ней ведь Полоз жениться хотел, а я не дал, вызвал его на бой. Но гад меня сильно покалечил, ты сама видишь, я три недели почти не выхожу из покоев. Кстати, имя моей невесты очень похоже на твое, ее зовут Алиса. Так вот, когда змей уже ломал мне грудную клетку, Алиса воззвала к земной матушке с просьбой спасти мою жизнь. В обмен она предлагала свое сердце, готовая любить меня до конца дней, даже без надежды на взаимность…

Алеся только хлопала глазами, зажав рот краем фартука, чтобы ненароком не взвизгнуть от волнения.

— И земная матушка услышала ее. Поэтому по факту она мне вовсе не невеста, а жена. Пусть мы еще совсем юны, но наш союз благословлен свыше. И даже отец ничего не может мне запретить, он просто не пойдет против воли богини, понимаешь? С дядей сложнее, на жреца и правитель не имеет права надавить. Но ты права, я что-нибудь придумаю, вот только зелье твое выпью.

Девочка восхищенно присвистнула, совсем как хулиган из окраинных кварталов, и тут же снова смутилась. Но, увидев, что Индра засмеялся, с облегчением заулыбалась и сама.

— Ты только не болтай об этом особо, поняла? Поварятам на кухне можешь рассказать, вместе же участвовали. Передай им также мою благодарность. И вот еще что… Скажи, не обижают ли тебя?

— Нет, господин принц, — девочка помотала головой, отчего из-под чепца выбились светлые кудряшки. — Если и наказывают, то справедливо, по делу. Мы не ропщем.

— За что наказывают? — ее ответ Индре не понравился.

— Ну… — она задумалась. — Муку если рассыплю, так госпожа Рогнеда по рукам бьет и растяпой называет. Или если кто из нас блюдо готовое уронит, того велит не кормить ужином. И главный повар еще часто орет и называет нас бездельниками и дармоедами. А больше ни-ни!

Сокол вспомнил, с каким усилием Алеся тащила завтрак на явно тяжелом для ее возраста и телосложения подносе. И в глубине души снова всколыхнулась ярость.

— Дай мне руку, — потребовал он.

Девчонка вздрогнула и протянула ладошку — беленькую, с тонкими пальчиками и коротко остриженными розовыми ноготками. Сокол осторожно поднес ее к губам и дунул в середину.

Над ладонью на мгновение засветилось и пропало соколиное перо.

— Запомни, Алеся, — твердо сказал Индра. — Никто больше не имеет права тебя бить, даже Рогнеда. Теперь моя магия обернет ее удар против нее самой. А с главным поваром я потом поговорю, нечего браниться на тех, кто слабее. А пока беги и не попадайся никому на глаза.

Девочка неловко поклонилась и убежала, улыбаясь до ушей. Индра же глядел ей вслед и хмурился. Две недели, проведенные на Земле, явственно обнажили проблемы, которые он раньше не замечал — тотальное бесправие слабых, несмотря на все попытки отца внедрить правильные законы. Их всего лишь перестали притеснять в открытую.

«Возьму-ка я эту Алесю себе в услужение, как одолеем белобрысых. — думал он, выпив зелье и прислушиваясь к изменениям внутри организма. — Придумаю ей легкое дело, чтобы было время на учебу, пусть грамоту освоит, как следует, и считать научится. Назначу жалование побольше, чтобы скопила хорошее приданое, а там, глядишь, и найдем ей в мужья славного героя из соколов, о котором мечтается. Одно дело жениться на кухонной девчонке и совсем другое — на одной из помощниц принца. Главное — выбраться из всей этой передряги сейчас…»

Внешняя дверь в покои хлопнула, раздались голоса. Стражник отворил вторую дверь, и в комнату зашел сначала отец с большой тканевой котомкой в руках, а затем жрец Водан, его дядька. В золотом одеянии, пухлый и важный, как индюк.

— Чадо мое, я рад тебя видеть в добром здравии, — пробасил он нараспев. — Собирайся. Сегодня мы едем домой, как по закону и полагается. Там и восстановишься окончательно, и начнешь новую жизнь… Не дело это, с чудищами сильнее себя сражаться.

— Он сокол, Водан, — подал голос повелитель Гаруда, весь напряженный, как скала. — Его удел — жить сражениями.

— Не в столь юном возрасте, повелитель, — церемонно склонил голову жрец. — Зря вы позволили мальчишке уйти так рано из учебного отряда. И, тем более, послали на Землю. Нет у него разума еще. Подумать только, с Великим Полозом в одиночку сразиться!

— Ты говори, да не заговаривайся, — лицо отца помрачнело. — Все у него в порядке с рассудком, если сразился с гадом, значит, на то были причины!

— Простите, повелитель, — жрец тут же пошел на попятную. Все же совсем наглеть не стоило, за оскорбление царствующей особы можно и головы лишиться. — Но закон есть закон. Все ваши дети уже давно уехали на родину своих матерей, и только Индра задержался. Нужно исправить эту ситуацию, пока не случилось и вовсе непоправимого.

И отец на секунду, но все же опустил глаза. Закон есть закон, и если тот, кто его придумал, не собирается выполнять собственные заветы, то как поддерживать порядок в государстве?

Но Индре тем временем стало заметно хуже физически — и лучше на душе.

— Не могу я уехать, дядя, у меня снова началась лихорадка, — побелевшими губами шепнул он. — Я уже переживаю, что это может быть заразно. Вдруг я привез с Земли неведомую хворь?

Жрец толстым зайцем отпрыгнул к двери, видимо, вспомнив человеческую поговорку: «На Бога надейся, а сам не плошай». Отец же наоборот, подошел ближе и приложил ко лбу прохладную ладонь.

— Снова жар, — процедил он. — Да что же это такое? Водан, займись другими делами. Ты вроде собирался посетить главный храм? Можешь отправляться, потому что сейчас Индра уж точно никуда не поедет. Я позову целителей.

Жрец торопливо поклонился и вышел.

— Не надо целителей, — зашептал торопливо Индра, пока отец не вышел следом. — Я здоров, через час пройдет.

И он вытащил из-под одеяла опустевший флакон из темного стекла. Отец изменился в лице.

— Ты что, рехнулся? — зашипел он. — Ты понимаешь, какая это опасная дрянь? Кто принес, признавайся?

— Не признаюсь, — мотнул головой упрямец. — И я никуда не поеду. Меня Алиса ждет.

— Подождет, — непререкаемым тоном сказал повелитель Гаруда и поставил котомку на пол. — Вот вещи. Как