После этих слов Черепаха успокоилась, даже как-то просветлела от надежды. Мы же, собравшись в кружок, вынули из хурджунов все наши съестные припасы, бурдюк с водой и чудесный мешок, наполненный живой массой из озера, которая все это время продолжала жить в нем как ни в чем не бывало. Мы, признаться, и сами изрядно проголодались, так как не ели уже давным-давно. Замешав по указаниям Хасана массу в походном казанке с кушаньями, приготовленными Деревом, и нашими родными приправами, мы сплотились в кристалл и приступили к таинству приготовления пищи. Хасан, держа казанок в руках, руководил направлением сил и тщательно следил за тем, что в нем происходит и что при этом получается. Наконец он кивнул и, придирчиво понюхав теплые испарения, сообщил, что угощение готово. Мы разложили получившуюся кашу по мискам, Черепахе же поставили весь казанок. Она заглянула в него, и глаза ее вновь наполнились страхом.

– А я точно не умру?! – с ужасом в голосе спросила она.

– Наш друг, – сказал Ибрагим, к которому она явно питала доверие, – большой специалист по живому и, как ты их называешь, по биоидам. Он тщательно обследовал все твое естество и течение твоей жизни, которое, надо сказать, не так уж сильно отличается от нашего. Так что можешь есть спокойно, будешь только здоровее.

Черепаха сняла с головы пузырь с трубками, приблизила к казанку свой хоботок и долго двигала им, обнюхивая дымящуюся поверхность. Затем вытянула к ней воронкообразный рот и с опаской отхлебнула раз, затем – другой, уже смелее и охотнее. Мы, забыв о голоде, с интересом наблюдали это забавное зрелище. Долго, вдумчиво и весьма потешно почмокав воронкой, Черепаха решительно опустила ее в кашу и принялась жадно лакать. Интересно, что она не всасывала, а именно лакала, совершая воронкой неописуемые движения, настолько потешные, что мы с большим трудом сдерживали распиравший нас смех, чтобы не обидеть это столь ранимое существо. Вылакав все содержимое, она тщательно вылизала казанок, и глаза ее наполнились блаженством. Черепаха истомленно опустилась на твердь мудрости и замерла в благостной дреме. Мы разом облегченно вздохнули и тоже наконец принялись за еду. Однако едва мы закончили, предвкушая передышку, Черепаха открыла глаза и встревоженно вскочила.

– Вы обещали отыскать потерянный ключ от корабля! – перепуганно заголосила она.

– Да подожди ты немного, дай передохнуть после еды! Никуда твой корабль не денется.

– Нет! Вы видите – вот-вот совсем стемнеет! Умоляю, пойдемте сейчас! Вы уйдете на ночь к себе, и что я буду делать один в кромешной тьме посреди этого проклятого места? Я опять провалюсь в эту кошмарную бездну, и никто уже меня оттуда не вытащит!

– Да не бойся, не оставим мы тебя одного, – сказал Музафар. – Ну что с ним делать? Пойдемте, что ли, а то ведь не отстанет, – эти слова он произнес уже тихо. – Ладно, пошли уже, горе с тобой. Вот вернешься домой – никуда больше не суйся, мой тебе совет.

– А чем я хуже вас?! – оскорбилась Черепаха. – Меня тоже влекут иные миры, я – такой же одержимый и неустрашимый исследователь, как и вы!

Мы вновь едва сдержали смех, изо всех сил пряча глаза. Но Черепахе не было до этого дела, она, обрадовавшись, вприпрыжку направилась к кораблю, однако то и дело оборачиваясь: идем ли мы за ней. Мы устало поплелись следом в надежде наконец отвязаться.

До наступления «кромешной тьмы» было еще далеко, и мы не спешили, несмотря на панические окрики и понукания. Под конец Саид и Ибрагим зачем-то догнали Черепаху и пошли прямо за ее спиной.

– Ну давайте же искать ключ! – не унималась Черепаха.

Ибрагим вдруг подошел к ней вплотную, присел на корточки и мягко и проникновенно, словно обращаясь к ребенку, попросил:

– А ну-ка произнеси свой сигнал.

– Да вы же уже, наверное, наизусть его знаете!

– Да вот вылетел из головы. Повтори, пожалуйста!

Черепаха укоризненно посмотрела ему в глаза. Ибрагим же бросил взгляд на Саида.

– Так я и знал! – обрадованно сказал тот. – Он совершенно чист, как младенческий плач, без всяких примесей мудрости! А ну-ка, друг, скажи еще раз этому непонятливому, – он указал вверх. – Только погромче, чтобы лучше расслышал.

Черепаха оторопела, но, не успев ничего сообразить, подняла голову к кораблю и с силой выдохнула воздух. И тут произошло чудо. Корабль ярко осветился множеством огней, и в его боку совсем невысоко от земли открылось отверстие, из которого к земле опустилось нечто, похожее на гигантский хобот с воронкообразным расширением на конце. Черепаха обомлела настолько, что ее воронкообразный рот отвис почти до середины живота. Некоторое время она стояла совершенно неподвижно, лишь хлопая глазами, затем, словно обезумев, принялась ошалело прыгать то на двух, то на всех четырех ногах. Тут уж мы не смогли сдержаться и, опустившись на землю, от души расхохотались.

Понемногу придя в себя, Черепаха, устроившись в раструбе хобота, словно халиф на троне, восторженно обратилась к нам:

– Просто не нахожу красноречия, чтобы выразить вам свою благодарность. Это тот бандюга – слушать было противно! Да любой уважающий себя биоид оскорбился бы его благодарностью. Ведь он вам жизнью обязан, его бы защитник разделал, как кравку к обеду! Я уже не говорю о том, что ему бы оттуда нипочем не выбраться, не подбери вы его. Да что с него взять: солдафон, они же двух слов связать не могут. А я… да я!.. Я век вас не забуду! Да я бы без вас тут окочурился, если бы защитник меня не поджарил. А похлебочку вашу я всю жизнь буду помнить – кто где еще мне такую сварит! Да я всем о вас расскажу, да мы в жизни не встречали таких благородных и таких могущественных… Да эти вояки, если вы примете их предложение, будут перед вами на задних лапках плясать, только не советую я вам с ними связываться. Для них нет ничего святого, это – подлецы и вероломы, каких свет не видел! Словом, – Черепаха наконец перевела дух, – я сейчас поднимусь и все там проверю, вдруг там еще что-нибудь не в порядке. Только вы пока никуда не уходите!!! Я еще спущусь, а потом улечу в челноке, корабль мне одному все равно не починить.

– У тебя там больше ничего от сигнала не зависит? – спросил Саид. – А то мудрость из тебя никуда не делась. Она, конечно, тебе очень пригодится, но сигнал опять может испортить.

– Нет, здесь уже все на кодах, которые в мозг не заложены.

– Ну, тогда счастливо!

Обхватив Черепаху воронкой, хобот взмыл вверх и исчез в отверстии, которое сразу закрылось. Мы облегченно вздохнули: это, казалось бы, совершенно безобидное и убогое существо изрядно нас утомило, и было отрадно, что оно не стало навязывать нам никаких деловых контактов. Однако мы поняли, что нам опять предстоит ночевка под открытым небом на сдутых пузырях, – ведь, не предполагая таких приключений, мы не подумали взять с собой наш дом. А не исполнить просьбы нашего несчастного друга мы, разумеется, не могли.

Обустроившись как сумели, мы расположились на отдых. Худо-бедно выспавшись, мы едва успели позавтракать, когда корабль вновь вспыхнул огнями и к нам вновь спустилась Черепаха, сияющая, словно новенький динар.