отказано или же если оно оказывается менее щедро, то это происходит не по причине неправедных поступков, но в силу причин, большей частью нам не известных и оттого не наказуемых перед судом человеческим. Это имеет в виду правило Толедского собора (Cap. De ludaeis. dist. XLV): «Священный собор предписывает, что отныне никого не следует принуждать веровать. Ибо кого Бог сподобит, над тем Он смилуется; кого же не сподобит, то не смилуется[980]. Таков обычай Священных книг, а именно – если причины вещей скрыты, то эти причины приписываются божественной воле[981].

2. Во-вторых, Христу, Создателю Нового Завета, угодно всецело, чтобы никто не принуждался к принятию Его закона ни наказаниями в этой жизни, ни страхом таких наказаний (Посл. ап. Павла к римлянам, VIII, 15; Посл. ап. Павла к евреям, II, 15; Евангелие от Иоанна, VI, 67; Евангелие от Луки, IX, 54; Евангелие от Матфея, XIII, 24)[982]. В этом смысле правильнее всего следующее место у Тертуллиана: «Новый Завет не ограждается карающим мечом». В старинной книге, носящей название постановлений Климента, о Христе сказано: «Людям предоставлена свобода выбора, за что следует не наказание временной смертью, но воздаяние в ином веке». Афанасий учит: «Господь, не принуждая никого, но предоставляя свободу воли обращался ко всем вообще: «Кому угодно следовать за Мной?»[983]; к апостолам же: «Разве вы хотите отступить?»[984]. Златоуст в толковании на то же самое место у Иоанна говорит: «Он вопрошает: «Разве вы хотите отступить?» – в этом и состоит обращение отвергающего всякое насилие и принуждение».

3. Этому не противоречит притча о браке, где повелевается «принудить войти» (Евангелие от Луки, XIV, 23). Ибо подобно тому как в самой притче слово «принудить» означает образ действий приглашающего[985], так и в выводе из этой притчи оно употребляется в том же смысле (Евангелие от Луки, XXIV, 29; Евангелие от Матфея, XIV, 22, Евангелие от Марка, VI, 45; Посл. ап. Павла к галатам, II, 14). Прокопий в «Тайной истории» сообщает о том, как было мудрыми отвергнуто намерение Юстиниана принудить самаритян путем насилия и угроз к принятию христианства; он сообщает и о неудобствах, проистекших из этого, о чем можно прочесть в той же книге»[986].

XLIX. Справедливо выступать войной против тех, кто жестоко поступает с христианами из-за их веры

1. Те, которые дают наставления или исповедуют христианство и в этих целях прибегают к наказаниям, поступают, без сомнения, вопреки самому разуму, ибо ведь в самом учении христианском нет ничего (я здесь имею в виду это учение само по себе, а не поскольку оно искажается какими-нибудь дополнениями), что было бы вредно для человеческого общества, напротив, в нем нет ничего, что бы не было ему полезно. Само дело говорит за себя, и иноверные вынуждены это признать. Плиний сообщает, что христиане принуждают друг друга клятвой воздерживаться от воровства, от грабежа и от измены вероучению. Аммиан Марцеллин утверждает, что в этом вероучении не преподается ничего иного, кроме заповедей справедливости и кротости[987]. И народная пословица гласит: «Кай Сей – хороший человек вне зависимости от того, что он христианин» (Тертуллиан, «Апология», гл. 3, и «Против народов», I, гл. 4).

Неуместны извинения в том, что всякое новшество страшит, в особенности же новые общественные союзы. Ибо не должно бояться учений, хотя бы новых, поскольку они призывают лишь ко всему достойному, а также к повиновению высшим; и союзы честных людей не должны внушать подозрения, поскольку они склонны принять тайный характер лишь в случае гонения. Уместно привести здесь то, что, по свидетельству Филона[988], Август сказал об иудейских собраниях: «Это не были ни вакханалии, ни сходбища в целях нарушения спокойствия, но училища добродетелей».

2. Те же, кто свирепствует в отношении таких людей, заслуживают справедливого наказания, что полагает и Фома Аквинский (II, II, 108). По этой причине Константин пошел войной против Лициния[989]; прочие императоры выступали в походы против персов[990]; эти войны скорее имеют целью исключительно защиту невинных, нежели осуществление наказания, о чем мы потолкуем ниже.

L. Но не против тех, кто обманывается относительно толкования Закона Божьего: что подтверждается ссылкой на авторитеты и примерами

1. Если кто признает истинным закон Христа, но сомневается или заблуждается относительно кое-чего, кроме самого закона, или склонен усматривать двоякий смысл в законе, или находит, что он изложен неодинаковым образом у древних христиан, то такому лицу в высшей степени несправедливо угрожать мучениями. Это доказано как тем, что сказано нами выше, так и примером иудеев. Ибо хотя этим последним был дан закон, имевший санкцию в виде мучений в здешней жизни, тем не менее они никогда не предавали наказанию саддукеев, которые отвергали догмат о Воскресении, как раз самый истинный, но переданный в самом законе лишь весьма темно и под покровом слов и вещей.

2. А что, если заблуждение глубже и легко может быть опровергнуто у справедливых судей в силу священного авторитета или согласным мнением древних учителей? Тут нужно подумать также, сколь велика сила возросшего мнения и сколь стесняет свободу суждения приверженность каждого к своей секте, зло, которое Гален называет неизлечимее всякой чесотки. По этому вопросу удачно сказано у Оригена: «Легче любому избавиться от какой-нибудь иной привычки, как бы она ни укоренилась в нем, нежели от того, что стало догматом»[991]. Вспомни также, насколько вина такого рода зависит от степени просвещения и иных душевных способностей, что человеку не дано знать полностью.

3. Согласно Августину, кроме того, еретиком является[992] каждый, кто ради временных благ и в особенности ради славы и собственного главенства порождает новшества или же следует ложным новым мнениям[993]. Послушаем, что говорит об арианах Сальвиан: «Бывают еретики, которые заблуждаются по неведению; короче говоря, в наших глазах они – еретики. В своих же – не еретики, потому что считают себя настолько католиками, что нас самих клеймят именем еретического лжеучения. Так что то, что они для нас, то и мы для них. Мы уверены в том, что они неправо мыслят о божественном рождении, унижая Сына по сравнению с Отцом. Они же считают, что мы наносим оскорбление Отцу, веруя в Их равенство.

Истина на нашей стороне, они же полагают, что сами обладают истиной. На нашей стороне достоинство Бога, они же считают, что честь Господня в том, чему верят они. Они поступают противно долгу, но для них в этом-то и состоит высший долг религии. Они нечестивы, но это-то они и считают истинным благочестием. Они, стало быть, заблуждаются, но заблуждаются добросовестно[994], не по