грубой политической ошибкой Отделения языка и литературы Академии наук СССР. В особенности большая вина в этом лежит на т. Храпченко, как члене КПСС и несущем основную ответственность за идейное содержание тома. Считаем необходимым наложить на т. Храпченко партийное взыскание.

Полагали бы необходимым предложить Президиуму Академии наук СССР (т. А. Н. Несмеянову) укрепить состав редакции «Литературного наследства», отстранив от работы Зильберштейна, как недобросовестного литературоведа385.

в 1959 году, когда начиналась новая газета, Смирнов был фигурой очень подходящей: еще молодой, энергичный, с настоящим авторитетом заступника – все в духе времени. Он и людей подобрал себе под стать. Он пригласил в газету только-только пришедших в литературу, по нашим понятиям еще молодых людей, в самую пору их собственного процесса оттаивания. Конфликт не мог не возникнуть, хотя поначалу, надо думать, был момент некоторого взаимопонимания: Смирнову была нужна по возможности яркая и острая газета, в которую, как говорят, пошел бы писатель, совершенно в духе времени, щекочущая нервишки алчущим обличения либерально размышляющим интеллигентам, способная иногда на некоторый, в позволительных пределах, литературный скандальчик. Он получил такую газету: она была порой яркой, по тем временам острой, писатель в нее пошел, скандальчики в ней происходили… (Ф. Светов. Опыт биографии. С. 321–322).

На допросе Пастернак вел себя трусливо. Мне кажется, что он сделает необходимые выводы из предупреждения об уголовной ответственности («А за мною шум погони…». С. 190).

Последние несколько лет я вела себя из рук вон неправильно, не понимая всей ответственности, которая лежит на мне, как на артистке Большого театра.

Прежде всего я, то что называется, безудержно «болтала языком», что абсолютно непозволительно для человека, который так на виду, как я.

Я позволяла себе безответственно, недопустимо высказываться о нашей советской действительности и о людях, руководящих нашим искусством, не задумываясь о том, какой резонанс имеют мои слова.

Часто я нетактично и вызывающе вела себя на приемах, беседуя главным образом с иностранцами.

Поверьте, что я во всем этом искренне сегодня раскаиваюсь.

Вот уже несколько лет, как зарубежные гастроли Большого театра – лучшего театра в мире, которому я безраздельно принадлежу, – обходятся без меня. В том, что там мои товарищи делают для умножения славы советского искусства, нет ни доли моего труда.

Я отлично понимаю, что одним этим письмом не могу зачеркнуть все свои ошибки. И в то же время сознание, что я никогда больше их не повторю, позволяет мне обратиться к Вам с заверением, что если все же найдут нужным послать меня с гастролями балета Большого театра в США, то никому не придется за меня краснеть и я сумею с честью пронести знамя советского человека и художника (История советской политической цензуры. С. 540–541).

Отметить, что Отделение языка и литературы Академии наук СССР допустило грубую ошибку, выпустив 20-тысячным тиражом 65 том «Литературного наследства» – «Новое о Маяковском». В книге содержатся материалы, искажающие облик выдающегося советского поэта; опубликована переписка, носящая сугубо личный, интимный характер, не представляющая научного интереса. Ряд других материалов, тенденциозно подобранных в книге, дают неверное представление о поэте, якобы находившемся в разладе с советской действительностью, что перекликается с клеветническими измышлениями зарубежных ревизионистов о Маяковском. Реакционная зарубежная пресса использует книгу «Новое о Маяковском» в целях антисоветской пропаганды. Содержание книги вызвало возмущение советской общественности.

Педагог Эпштейн нетерпимо ведет себя со студентами, нарушая принципы морали. Педагог Флиер не сдержан в своих отношениях с женщинами и, невзирая на свой возраст, уже в четвертый раз женится.

Есть сигналы о том, что профессоры Пейко и Голубев оказывают отрицательное влияние на идейное формирование студенчества. Они у себя на дому устраивают прослушивание эстетских произведений, ведут со студентами беседы о праве на «творческие искания» (абстрактные). По мнению преподавателей т. т. Фере и Баласаняна, нездоровые тенденции в творчестве консерваторской молодежи упорно поддерживаются проф. Пейко.

Собираются студенты и у проф. Нейгауза, который часто появляется в консерватории в нетрезвом виде (Там же. С. 519–521).