– Что с тобой?

– Рефлексы у тебя замечательные. Молниеносные. Прекрасно. Просто хотела заметить, что, выбирая между стеклом и женой, ты отдал предпочтение стеклу, хотя в самом деле действовал на удивление быстро.

Александр, смеясь, помог Татьяне взобраться на лестницу, а сам встал сзади и, не касаясь ее грязными руками, шутливо укусил за попку.

– Я не выбирал стекла. Ты уже была на земле.

– Не вижу никакого толка в твоих легендарных рефлексах, когда я летела вниз со скоростью света.

– Да? И что было бы, упади на тебя стекло? Тогда ты сердилась бы еще больше.

– Словно я мало сержусь на тебя сейчас, – буркнула она, уже улыбаясь.

Он снова укусил ее и принялся за работу. Наконец все было готово. Рама держалась крепко. Дуся рассыпалась в благодарностях и даже поцеловала Александра, сказав, что он не плохой человек.

Александр слегка наклонил голову и прошипел Татьяне:

– Ну, что я тебе говорил?

Татьяна дернула его за рубашку:

– Пойдем, неплохой человек, я тебя умою.

Они зашагали домой сквозь душистый лес. Татьяна вбежала в комнату и принялась собирать полотенца и мыло.

– Таня, может, сначала накормишь меня?

– Шура, ты же грязный, как поросенок! Нельзя в таком виде садиться за стол!

– Еще как можно! Знаю я, чем кончаются у нас умывания! Хорошо, если удастся поесть через два часа, а у меня сейчас живот подвело! Налей супа в миску, возьми ложку и корми меня.

– Что ж, если не можешь потерпеть два часа… – пробормотала Татьяна, ощущая, как внизу живота загорается знакомый огонек.

– Ты только покорми меня, а ругать будешь позже. – Александр поднял брови. Его глаза жгли ее нестерпимым светом.

Татьяна, тронутая едва ли не до слез, принялась его кормить. Но раз посетившая ее мысль не давала покоя.

– Ты не ответил на мой гипотетический вопрос.

– К моему большому удовольствию, я успел его забыть.

– Насчет Даши.

– Ах это… – Он прожевал очередную порцию ухи, прежде чем изречь: – Думаю, ты знаешь ответ.

– Я?

– Разумеется! Будь она жива, мне пришлось бы жениться на ней, а тебе оставалось бы только пойти и отдаться нашему старому доброму Вове.

– Шура!

– Что?

Она пнула его в коленку.

– Если будешь издеваться, я с тобой больше не разговариваю!

– Согласен. А уха еще осталась?

После обеда, когда они пошли купаться и Александр отскребал руки, а Татьяна намыливала ему спину, он неожиданно выпалил:

– Будь вы обе живы, я никогда не смог бы жениться на Даше. Неужели не понимаешь? Я сказал бы ей правду. А ты? Что бы сделала ты?

Татьяна не ответила.

Они сидели в воде у самого берега. Александр принялся намыливать волосы Татьяны. Погрузив пальцы в скользкие пряди, он прошептал:

– Тебе плохо без нее.

Татьяна кивнула.

– Не знаю, как бы все происходило, останься она в живых. И я тоскую по родным, – срывающимся голосом призналась она. – Ты тоже, наверное, скучаешь по родителям.

– У меня не было времени скучать, – бросил Александр. – Я был слишком занят, спасая собственную гребаную жизнь!

Он откинул ее голову, чтобы промыть волосы. Но Татьяна ему не поверила.

– Представляешь, иногда мне чудится, что Паша… какое-то странное чувство.

– Что еще за чувство?

Она встала и взяла у него мыло.

– Не знаю. Поезд разбомбили, но тела мы не видели. И ничего не знаем наверняка. Поэтому его смерть кажется какой-то нереальной.

Александр тоже поднялся и потянул ее в воду.

– Хочешь сказать, что поверила бы, только если бы видела сама?

– Что-то в этом роде. Я права? Это имеет какой-то смысл?

– Никакого. Я не видел, как умирала моя мать. Не видел, как умирал отец. Но ведь они мертвы!

– Знаю. Но Паша – мой близнец. Все равно что моя половинка. Если он мертв, то как же я?

Она намылила груди и стала тереться твердыми, увенчанными белой пеной сосками о его грудь.

– А что ты? Ты жива. Живее некуда. Вот что: хочешь играть в эту гипотетическую игру? Я согласен. И у меня к тебе вопрос, – объявил он, взяв у нее мыло и бросив на берег. – Скажем так: Даша была бы жива, а мы с тобой еще не поженились, но… – Александр на миг замолчал, насаживая Татьяну на свою вздыбленную плоть, – но я взял бы тебя стоя, вот так…

Оба застонали.

– Здесь, в реке… скажи мне, о моя, к счастью, живая жена, что бы ты сделала? Неужели отдала бы меня, познав… – она вскрикнула, – это?.. – прошептал Александр.

Словно Татьяна в этот момент была способна ответить!

– Я больше не хочу играть в эту игру, – всхлипнула она, обвивая ногами его талию, а руками – шею.

– Вот и хорошо, – заключил Александр.

После, обессиленная, Татьяна нежилась в мелкой воде, прислонившись к валуну, высовывавшемуся со дна. Александр лежал рядом, положив голову ей на грудь. Они о чем-то шептались, любуясь Камой и горами, когда Александр внезапно замолчал. Оказалось, что он заснул, прямо тут, в реке, прижавшись к жене и вытянув ноги в воду. Татьяна нежно поцеловала его в лоб и долго сидела, не двигаясь, пока не пропиталась летним ароматом свежей воды и зелени. Влажная трава, гниющие листья, песок, земля, спящий муж…

– Жил-был однажды мужчина, светлый рыцарь, среди грубых крестьян, и любила его одна худенькая маленькая девушка. Не просто любила. Боготворила. Эта девушка скрылась в земле сирени и молока и нетерпеливо ждала своего принца, который пришел и подарил ей солнце. Бежать им было некуда, но было от кого. Ни спасения, ни убежища. И у них не было ничего, кроме крошечного королевства, в котором, кроме господина и госпожи, жили всего два раба. – Немного отдышавшись, она стиснула Александра. – И каждый счастливый день становился чудом Господним. Они знали это. Но вскоре принцу пришлось уехать, но тут не было ничего страшного, потому что… – Татьяна замерла. Ей почудилось, что он затаил дыхание. – Шура?

– Не останавливайся, – пробормотал он. – Уж очень интересно, что случилось потом. Почему тут не было ничего страшного? Как эта девушка собиралась жить дальше?

– Ну, как рассказ?

– Неплохо. Особенно мне понравилась та часть, где говорится про господина.

Татьяна поцеловала его в щеку.

– Я оставляю окончательное суждение на потом. Но скажи, почему девушка не протестовала?

– Потому что, – начала Татьяна, пытаясь соображать побыстрее, – она терпеливо ждала, пока он вернется.