Он вошёл и остановился. Юна зажгла свечи, приготовленные в подсвечнике — много сразу, и комната осветилась. Красивая отделка всюду, позолота и резьба, затейливые вещички и ковёр — в Лире у короля скромнее…

Она налила воду в чашку и дала ему:

— Выпейте. Скоро принесут поесть, вам станет лучше. От бараньего бульона моей экономки лучше становится всем.

Он выпил воду — пить действительно хотелось. Есть — нет. Хотелось убить князя. Можно голыми руками, но лучше мечом, конечно. И Фунира можно ещё разок… и даже не один…

Он раб.

Он раб Юны!

Как тот толстый секретарь, который так бесил его в Дьямоне.

К демонам всё…

— Я не хотела вас бить, лорд Сайгур, — сказала Юна виновато. — Но это было нужно.

— Если я не хочу бить, моя леди, то я не бью, — он бросил сумрачный, полный боли взгляд.

Как объяснять неодарённому суть действия магических привязок? Для него ритуал — просто видимость чего-то. Не до каждого колдуна быстро доходит, почему сила удара плетью при привязке невольника иногда имеет значение, а иногда не имеет! И что в заклятьях, имеющий одну цель, иногда больше различий, чем сходства!

— Было важно, чтобы передача состоялась, — сказала она, режив не влезать в трудные дебри. — Чтобы вы принадлежали только мне, и не нужно было вновь обращаться к князю и просить отдать вас. Да и вам разве хотелось бы пройти через это ещё раз?

Сайгур с трудом выдохнул. Несколько слов из сказанной ею фразы были как тёплый весенний дождь на его душу — согрели, омыли, и захотелось кричать.

«Чтобы вы принадлежали только мне». Без остального.

— Да бросьте, леди, — Сайгур тряхнул головой и отвел взгляд от лица женщины. — Удар плеткой, подумаешь. Меня и сильнее били. Плети, цепи и клетки — не смертельно, с пленниками нечасто церемонятся. А спать перед вашей дверью — это ведь почти счастье. Я буду кусаться, предупреждаю.

Ого, мы разговариваем. Шутим. Правда, едко. Но ладно. Юна улыбнулась.

— И кормить будете? — добавил он. — Можно с рук? Бараньим бульоном?

— Бульона хотите — отправляйтесь к двери экономки бай Аоле. У неё талант смешивать специи так, чтобы у мужчины окреп дух и все остальное.

— Чтобы всё окрепло? И я выл бы от тоски, сидя у вас на коврике?..

Да-да, шутим дальше. Всё лучше и лучше.

— Простите, леди, — спохватился он. — Я мужлан, бестолочь, ещё и раб. Что вы хотите от такого типа? Кстати, сколько монет вы за меня отсыпали?..

— Я выиграла вас в кости, — сказала Юна другим тоном, совершенно спокойным. — А теперь послушайте меня. Вы свободны, лорд Сайгур Кан. Абсолютно. Настолько же свободны, как были до похищения из Дьямона. Мы сейчас проверим ошейник, и если он в порядке, то я сейчас же его с вас сниму. Вы понимаете меня?

Он посмотрел на неё исподлобья, настороженно. Как будто она объясняла ему, что небо сейчас упадет, и это хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А меня тут уверяли, что ошейник не снимается. Как же вы его с меня снимете, леди?

— Я сейчас прикажу встать на колени. А вы попробуйте не подчиниться, вам понятно?

Он кивнул.

— На колени! — взглянув на него, отрывысто приказала Юна, и Сайгур бухнулся на колени, хотя честно пытался не поддаться.

— Вот и хорошо, — обрадовалась Юна. — Вставайте! — и достала монету-ключ, полученную от кулдуна…

— Не шевелитесь, а руки лучше уберите за спину!

Сайгур не стал убирать руки за спину, зато сжал кулаки.

Один раз провести по гладкой железной пластине — и готово. Юна легко разомкнула ошейник и сняла его.

— Князь мне солгал, леди Юна? — Сайгур побледнел и тяжело задышал.

— Нет-нет, он сказал правду! — поспешила пояснить Юна. — Я сняла видимую часть, которая из железа. Теперь никто не увидит на вас ошейник. Основная часть, магическая, осталась на месте, у вас под кожей. Вот тут. Осторожнее, не двигайтесь, — она провела двумя пальцами по шее Сайгура.

— Да, я его чувствую. Он тут. По ощущениям как толстая шерстяная нитка. Интересно…

Он не двигался, замер. И пытался осознать вот это всё. Ошейника, этого железного символа рабства, на нём не было, он лежал на столе. И в то же время — он был?

Нитка, значит, шерстяная. А леди интересно.

Он ощупал свою шею пальцами — Юна поспешила отпрянуть. Ничего, никаких ниток!

— Говорите, я всё ещё ваш раб? Поставьте меня на колени опять! — попросил он.

— На колени, лорд Сайгур! — произнесла Юна.

И опять словно что-то стукнуло по голеням, и он бухнулся на колени.

Тут как раз распахнулась дверь, и в комнату вплыла домоправительница, нагруженная подносом с едой. Она взглянула на Юну и коленопреклонённого мужчину, и аккуратно поставила поднос на стол. От души пожелала, уходя:

— Приятной вам ночи, моя тани! Если что, в купальне много тёплой воды!

Сайгур медленно встал. Юна смотрела на него, и он просто стиснул зубы.

— Это отлично, лорд Сайгур, — Юна была довольна. — Все получилось. Вы свободны, понимаете? Никто не властен над вами через рабское заклятье, только я. А я не стану этим пользоваться. Я отпускаю вас. Вы свободны, лорд Сайгур Кан. Можете идти, куда хотите, и служить, кому пожелаете.

Он стоял и молчал. Только смотрел на Юну.

Тогда она сказала:

— Я, Юна Тураи ан Эмай, обещаю и клянусь Пламенем и милостью Гемм, что никогда не воспользуюсь своей властью над вами. Никогда, вы поняли? Разве что вам будет угрожать смертельная опасность…

— Нет, — ей показалось, что в его взгляде клубится сумрак. — Если я буду подыхать на ваших глазах, тоже ничего не делайте. Прошу вас. Или буду шагать прямо в пропасть. Или меня соберутся повесить на городской площади. Не спасайте меня, используя ошейник.

— Хорошо, лорд Сайгур. Я не применю свои возможности даже для спасения вашей жизни, а также любой поправки ваших дел. Обещаю вам это. А теперь поешьте, — она показала на стол.

— Клетки у вас для меня нет. А что есть?