— Да… наставник, — и Найрин в свой черед коснулся его ладони.

Это была клятва данная и принятая. Колдуны это ценят и исполняют. Не было упоминаний смерти — как в клятве, которую он почти шутя дал Юне. Но старику можно было верить, так же, как и прежнему наставнику. Надо же, он всё-таки получил подарок на этом празднике…

— Вы ехали сюда фейскими тропами, правильно? — спросил колдун. — Чувствовали что-то необычное, находись на тропе?

Найрин в ответ покачал головой — не чувствовал.

— А давайте-ка сделаем вот такое простое упражнение, — колдун сложил пальцы, показывая…

Они все вернулись в дом Тураи гораздо раньше, чем могли бы — праздник продолжался вовсю, и продолжится ночью при свете костров. И Юна позвала к себе Клая Вина.

В комнате не было вездесущего секретаря. Вин уже не первый раз удивился — с чего бы? Массажист впал в немилость? Пару раз он встречал толстяка в коридорах, тот бродил с несчастным выражением на лице, и куда подевалась прежняя заносчивость…

— Я позвала тебя, чтобы поблагодарить, Вин, — сказала тани. — Ты сделал так много, и твои услуги были бесценны, — она вручила ему туго набитый кошелёк.

Вин, конечно, поклонился и поблагодарил, но горестно вздохнул.

— Я не смог второй раз найти моего лорда! И избавить бы его от рабского ошейника, но вот…

— Ещё бы. Это слишком трудно, — улыбнулась Юна. — Ты взял на себя слишком много, так что не кори себя. И я верю, что мы вызволим лорда Сайгура. Скажи, ты желаешь вернуться в Дьямон? Ты и в Измире как дома, я погляжу.

— Я обещал служить лорду, и чтобы вернуться домой не босиком, — его улыбка была грустной. — Да и нельзя мне босиком, я женат. Но скорее всего я вернусь домой, леди. К себе домой. В Кандрию. Меня там и не ждут уже. Но я вернусь.

— Ты нигде не пропадёшь, даже не сомневаюсь. А куда именно в Кандрию ты вернешься? Видишь ли, я не хочу тебя отпускать. Хочу зазвать служить мне. Как считаешь, мы договоримся? Кем ты был дома? Какая жизнь тебя ждет?

— Кем стану — не знаю, — лошадник пожал плечами. — Смотря как примут. Моя семья — жестянщики из города Ви-Ардена. Это городок недалеко от моря, миледи. А возле моря стоит замок барона, из которого меня увезли без моего желания.

— Замок Ви-Арден, — Юна заулыбалась. — Ушам не верю. Но тогда эта судьба. Мать Гемм, что ли, нам удружила? Ви-Арден и ещё другие земли — мое наследство. Я стану там хозяйкой. Только жестянщиком ты мне не нужен. Дам тебе лен. Будешь ленным лордом с наследственным правом. Ну как, согласен?

Вроде трудно было чем-то удивить проныру-Вина, но теперь его язык и обе челюсти разом отказались служить, как им положено, и он не сразу смог хотя бы выдавить:

— Миледи…

— Это согласие? Или отказ? — уточнила Юна.

— Миледи, так… — он стукнул себя кулаком в подбородок, — с моим-то рылом и в лорды?!

— Ну начинается, — вздохнула Юна. — Не переживай, я и не с таким видала. Тобой, знаешь ли, ещё и залюбоваться можно. Ладно, поняла, ты согласен. Иди расскажи Фай…

Бой с Сайгуром был назначен через три дня — чтобы все отдохнули после айги и праздника и восстановили силы. Дни, которые следовало чем-то занять. Пахтаны, которым предстояли поединки — а их было много разных, — усиленно тренировались. Но Найрину Кану это было не нужно, он не собирался побеждать. Поэтому всё свободное время он тратил на занятия с колдуном.

Юну каждый день принимал князь — вместе с толпой придворных и прочих ищущих его внимания. Усаживал играть в шахматы — она проигрывала, но не сразу, а долго и старательно, не раз ставя князя в тупик и останавляваясь в шаге от выигрыша. Вряд ли дядюшка обманывался на её счет, но играть нравилось обоим. Юна привыкла, её не тяготили странные правила. Несколько раз она роняла вопросы о Сайгуре — князь только посмеивался. А на второй день сообщил, как бы между делом:

— Ты хочешь от меня обешание не вмешиваться в твою жизнь? Правда? Хочешь выйти за кого попало, и мне не вмешиваться?

— А вы дадите мне такое обещание, мой князь? — они невольно задержала дыхание.

— Дам. Возьми! Я не буду настаивать. Довольна? — и засмеялся, когда она улыбнулась.

— Фунир ещё не скоро будет здоров, — добавил он. — Но тани Кариду уже сосватала для него дочь тана Чухая.

— Прекрасный выбор! — радостно одбрила Юна.

Это была удача — ей подарили то, о чем она только собиралась попросить…

Помимо визитов во дворец, она ходила в гости — её много приглашали, ездила на верховые прогулки, и ненавязчиво занималась подготовкой к отъезду из Измира. Если всё получится — они не станут задерживаться. Все попытки узнать о Сайгуре ещё где-то ни к чему не приводили, да и не могли привести — если её внимательный дядя позаботился о том, чтобы Сайгура не нашли. А он позаботился.

Юну угнетала неясность с Таюром. Она больше не могла ему доверять. Недавно она могла говорить с ним легко, он имел доступ ко всем её записям, его искусный массаж дарил радость и удовольствие её телу. Теперь она заперла бумаги и не позволяла рабу к себе прикасаться. Он принадлежал ей много лет, она не мыслила жизни без него, особенно последние годы — а теперь ей стало неприятно даже его присутствие.

Её предали? Но он раб. Он не смог бы предать, не прикажи ему настоящий хозяин. С другой стороны, он делал для неё много, но если это не её раб — то почему? Он вёл себя так по своей воле? А настоящий хозяин — что он вообще приказывал?

Её секретные колдовские возможности позволяли лишь определить наличие ошейника, точнее, его эфемерный магический след, который был невидим, но действовал точно так же — серебняную полосу с шеи раб давно снял, но ошейник остался. Этот тонкий нюанс — чей же именно раб, почти невозможно определить. Таюр послушен, учтив, никогда не прекословит.

Проверить раба можно, силой поставив его на колени — но не все рабские заклятья включают это действие. Слабые колдуны такое не делают. Короче говоря, это не гарантия, даже если заклятье ставил не слабый колдун. Раба можно вернуть магическим воздействием, если он убежит. Но для этого он должен по-настоящему убежать! Если отослать его, то вернуть не получится. Но Таюр не убежит, и вообще ничего не делает вопреки её воле! Кроме того, что прикажет настоящий хозяин. Значит, не получится проверить. Он предаст её снова, а она не поймет этого, ведь чтобы найти, надо знать, что ищешь!

И главное — всё может быть в порядке. Таюр принадлежит ей, и даже не помышлял ничего против её воли! И не имеет отношения к похищению Челлы. Слова княгини зародили в Юне ложные подозрения! Она не хотела зря обижать Таюра. Если, конечно…

Ах, как она запуталась!

Но следовало принять решение, и она приняла. И вызвала к себе раба.

Когда он вошёл, на его лице была радость, которая тут же истаяла, едва он увидел на столе маленькую шкатулку из панциря пустынной черепахи.