Он поклонился, дрожа.

— Моя тани?! Прошу не надо! Не прогоняйте меня, тани. Простите…

— А разве мне есть, за что тебя прощать?

— Я был неловок, — нашелся он.

— Нет, Таюр. Ты всегда делал всё отлично. Но пришло время. Я скоро уеду в Кандрию, тебе будет непросто в этой стране. Я даю тебе свободу! Подойди!

Он приблизился, покачиваясь, и она коснулась его шеи амулетом. И ощутила легкий укол — магический ошейник снялся?

— Я заплатила за тебя взнос в гильдию вольных лекарей. Ты останешься здесь, в Измире, будешь жить безбедно и зиниматься тем, что отлично умеешь.

— Моя тани. Не прогоняйте… — простонал он.

— Ты останешься в Измире, — твёрдо сказала Юна. — И больше не будешь служить мне.

— Моя тани…

Она опять провела пальцами по его шее. Ошейник на месте? Пожалуй, она не сможет определить.

— Всё хорошо, Таюр. Но ты должен уйти. Сейчас. Тебя проводят. Я приказала собрать для тебя всё необходимое на первое время.

— Моя тани надеется, что завтра князь подарит ей его? — вдруг сказал раб с горечью.

— Кого, Таюр? — уточнила она ласково.

— Его, кандрийца. Он тоже раб, но раб никчёмный и неумелый. Моей тани он не понравится! К тому же его решено отправить в одну из восточных крепостей!

— А откуда ты это знаешь, Таюр? — спросила Юна ещё ласковей.

— Моя тани, — бывший раб уткнулся лбом в пол перед её ногами.

Юна отступила и добавила холода в голос:

— Иди. Приказываю. Возьми эти деньги, они твои. И уходи.

И он ушел, прижимая к груди шкатулку.

Она заплатила очень щедро. Как верноему слуге за долгую службу.

После она долго сидела в своем кресле, не шевелясь, как будто короткий разговор с рабом выпил её силы. Но это было не так. Это другое.

Размышляя о Таюре, она не могла отвлечься и от мыслей о Сайгуре, он словно стоял перед её мысленным взором. Он — тоже раб, как сказал Таюр. Собственность князя. И это было настолько неправильно, что жгло душу!

Она почти не беспокоилась о падчерице, не сомневаясь, что с ней всё будет хорошо. Есть Найрин, и Челла проснётся уже завтра!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И Сайгур будет свободен. Дядя обещал, ему придется выполнить обещание! Главное, чтобы ошейник сняли правильно! Она проследит.

Всё так. Но неясная тревога то и дело жалила сердце, от неё не удавалось отвлечься. Словно что-то случится…

Назначенный день настал. С утра за Найрином прибыла стража, его увели. Для поединка на этот раз отвели городскую площадь. Юна приехала туда верхом, нарядно одетая, в окружении своих людей и, опять же, стражи, присланной князем. Ей указали место рядом с князем — как обычно. И ещё здесь были жрицы Гемм, стояли отдельно с невозмутимым видом — Хозяйка Больших Ворот Измира в окружении младших жриц. И люди, желающие видеть поединок, уже плотным кольцом окружили площадь, и выстроились стражники с пиками — сдерживать толпу. В Кандрии это происходит почти также.

Явился князь и занял своё место. Он был доволен, потирал руки, весело спросил, хорошо ли спалось дорогой племяннице. А почему она бледная? Это нехорошо…

Юна улыбалась и заверяла, что всё прекрасно. Горячего чая с медом? Пусть принесут. Шахматы? По знаку князя подали шахматы. Юна будет внимательна?

О, конечно. Разве когда-то было иначе? Однако Юна проиграла сразу, она почти не видела фигур.

— Ну-ну, возьми исебя в руки, дорогая, — уронил князь. — Это недостойно тебя.

Конечно, недостойно. Всю жизнь умение держать лицо было её неизменным достоинством. Но от неё тут ничего не зависит, так что какая разница, достойно или недостойно…

Приехала княгиня и заняла место рядом. Взяла Юну за руку:

— Ты здорова, моя девочка?..

Наконец зарокотал барабан, и через длинный ряд стражи Сайгур вышел на площадь. На этот раз глашатай объявил его, громко прокричав по-мукаррански — это Сайгур Кан из Кандрии, наместник короля Мартага! А другой глашатай тут же повторил на побережном.

Ага, наместник короля. Всё хорошо, но сам король представлял дело иначе.

Сайгур был без шлема, с открытым лицом, в легком доспехе и с мечом в руках. На его небольшом круглом щите был изображен герб Дьямона — золотом и красной краской. Точно такой же щит был когда-то у тана Суреша.

Князь громко, чётко сказал:

— Если Сайгур Кан победит, он получит свободу, жизнь и Дьямон, а его брак с тани Челлой Эмай будет подтвержден и признан нами. Если Сайгур Кан будет побеждён, он потеряет всё перечисленное. Его свобода и жизнь будут принадлежать исключительно мне! Будет так!

И глашатаи повторили — по-мукаррански и на побережном. Юна не сводила глаз с Сайгура — он стоял спокойно и был невозмутим, ни один мускул на его лице не дрогнул. Он ни разу не повернул голову и не взглянул в сторону княжеского места.

Князь сидел довольный, искоса поглядывал на Юну. А ей, кажется, удалось натянуть свою обычную невозмутимую маску. Наконец-то.

Площадь сдержанно шумела, ожидая второго бойца. И вот снова зарокотал барабан. Стражники выстроились, образовав коридор.

— Колдун связал им обоим языки, чтобы не переговаривались во время боя, — бросил князь Юне. — Это разумно, ты не находишь?

— Да, мой князь, — отозвалась Юна.

— А перед тобой поставлена завеса. Так что не пытайся кричать. Тоже разумно, да?

И тут Юна увидела Найрина. И над ней разверзлись небеса…

Лицо Найрина закрывала плотно прилегающая кожаная маска. И доспех был не его.

— Ну конечно, тана переодели, до последней нитки, — сообщил ей князь. — Сайгур Кан не должен узнать соперника. Иначе что это будет за бой, сама подумай?

— Ну конечно, тана переодели, до последней нитки, — сообщил ей князь. — Сайгур Кан не должен узнать соперника. Иначе что это будет за бой, сама подумай?

Князь повертелся, устраиваясь удобннее. Ему услужливо подложили под спину ещё одну подушку.

Глашатай тем временем объявил, что отважный пахтан бросает вызов Сайгуру Кану, наместнику короля Мортага, чтобы драться за Дьямон и за тани Челлу Эмай. Тот из бойцов, кто уронит меч в начале боя, или же дрогнет и не вступит в бой, будет казнён немедленно.