– Нет. Что вы имеете в виду?

Эндайа подмигнул ему:

– Ничего. Я вам верю. А вам известно, куда Варгас отправился из морга?

Линарес покачал головой.

– В Гражданский регистр, – сказал Эндайа.

Линарес нахмурился.

– Вы не знали?

– Нет, – отозвался Линарес. – Почему я должен об этом знать?

– Варгас вас не предупреждал?

– Нет.

– Варгас не звонил вам из Регистрационной палаты, чтобы навести справки?

Линарес выдержал его испытующий взгляд. Эндайа улыбался, наслаждаясь игрой в кошки-мышки.

– Нет.

– Имя Ровира вам ни о чем не говорит?

– Довольно распространенная фамилия.

– В комиссариате она встречается?

– По-моему, служит один человек с такой фамилией. Он работает в архиве и готовится уйти на пенсию.

– Вас недавно о нем не расспрашивали?

Линарес снова покачал головой.

– Можно узнать, о чем идет речь?

– О преступлении, любезный друг Линарес. О преступлении, жертвой которого стал наш коллега, один из лучших. Кто мог его совершить?

– Естественно, профессионал.

– Вы убеждены. Лично мне кажется, что это больше похоже на дело рук грабителя.

– Грабителя?

Эндайа уверенно кивнул:

– Квартал пользуется дурной репутацией. Господу известно, что эти каталонцы способны стащить панталоны со своей матери на одре смерти, пока тело еще не остыло. Жульничество у них в крови.

– Какой-то жалкий грабитель не имел не малейших шансов против Варгаса, – резко возразил Линарес. – Вам это известно не хуже, чем мне. Его убил не дилетант.

Эндайа бросил на него долгий бесстрастный взгляд.

– Полноте, Линарес. Существуют профессиональные грабители. Люди жестокие и беспринципные. Вы же знаете. И ваш приятель Варгас, давайте признаем честно, находился не в лучшей форме. Годы есть годы.

– Это должно определить следствие.

– К сожалению, его не будет.

– Потому что вы так сказали, – язвительно произнес Линарес.

Эндайа удовлетворенно улыбнулся:

– Нет, не потому, что я так сказал. Я никто. Но в ваших интересах не дожидаться, пока вам это скажет кто-нибудь другой, если вы понимаете, о чем я.

Капитан прикусил язык.

– Я подчинюсь такому приказу. От кого бы он ни исходил.

– Вы сделали хорошую карьеру, Линарес. Не будем себя обманывать. Вы не достигли бы высокого положения, изображая Роберто Алькасара и Педрина[64]. Герои сходят с дистанции. Нет смысла начинать делать глупости теперь, за две минуты до почетной отставки. Времена меняются. Учтите, я предупреждаю вас из лучших побуждений.

Линарес смерил его презрительным взглядом.

– Я знаю только, что вы сукин сын, и мне плевать, на кого вы работаете! – бросил он. – Так дело не пойдет. Звоните кому угодно.

Линарес развернулся и направился к двери. Эндайа переглянулся с одним из своих подчиненных и кивнул. Тот отправился следом за капитаном. Второй агент подошел к шефу и вопросительно посмотрел на него.

– Нашли девицу?

– В мастерской обнаружили только одно тело. И никаких следов женщины. Мы проверили ее квартиру в доме напротив. Ничего. Никто из жителей девицу не заметил, а консьержка утверждает, что в последний раз видела ее вчера, когда та выходила из дома.

– Она не лжет?

– Думаю, нет. Но если хотите, мы можем поднажать на нее.

– Не стоит. Прочешите больницы и амбулатории. Если она там, то наверняка зарегистрирована под чужим именем. Она не могла уйти далеко.

– А если позвонят из Мадрида?

– Ни слова, пока мы ее не нашли. Стараемся работать тихо, не поднимая шума.

– Да, сеньор.

35

Это был лучший сон в ее жизни. Алисия проснулась в комнате с белыми стенами, где витал запах камфары. Отдаленное журчание голосов приближалось и удалялось, накатывая шелестящими волнами. Первым пришло осознание, что боли нет. Впервые за двадцать лет Алисия ее не ощущала. Боль исчезла бесследно и унесла с собой тот мир, где Алисия существовала почти всю жизнь. Вместо него она очутилась в эфире, где солнечный свет патокой разливался в пространстве и, сталкиваясь с пылинками, витавшими в воздухе, вспыхивал радужными искрами. Алисия засмеялась. Она дышала и чувствовала свое расслабленное тело. Купалась в незнакомых ощущениях: ни ломоты в костях, ни свирепых тисков капкана, в котором с незапамятных времен томилась душа. Лик ангела склонился над ней, заглянув в лицо. Ангел обладал высоким ростом, был в белом халате и не имел крыльев. У него почти отсутствовали и волосы, а в руках он держал шприц. Алисия спросила его, неужели она умерла и находится в аду, ангел улыбнулся и ответил, что это зависит от точки зрения, однако ей не о чем беспокоиться. Она почувствовала легкий укол, и по венам потекли токи блаженства, оставляя по себе теплый след умиротворения. За ангелом появился бес, особой приметой которого являлся выдающийся нос – огромный нос из тех, что питали вдохновение Мольера с его комедиями и романтическую героику Сервантеса.

– Алисия, мы возвращаемся домой, – возвестил бес голосом, показавшимся на удивление знакомым.

Носатого беса сопровождал дух с иссиня-черными волосами и столь совершенными чертами лица, что Алисия испытала желание поцеловать его в губы, пропустив сквозь пальцы сказочные волосы, и влюбиться в него хотя бы на мгновение. Его вполне хватило бы, чтобы поверить, что она жива и набрела на счастье, которое кто-то по неосторожности обронил по дороге.

– Можно вас погладить? – спросила она.

Темный принц (несомненно, он был по меньшей мере принцем) покосился на беса. Тот махнул рукой, давая понять, что не стоит обращать внимания.

– Это моя кровь играет в ее жилах, заставив на секунду забыть о стыдливости и сделав чуточку легкомысленной. Не принимайте близко к сердцу.

По знаку принца Алисию окружила ватага гномов. Но только они не были карликами и все носили белую одежду. Вчетвером ее подняли на простынях с кровати и переложили на каталку. Принц взял Алисию за руку и слегка пожал ее. Она подумала, что он непременно станет прекрасным отцом. Ее убедило мягкое пожатие руки, сродни прикосновению бархата.

– Вам не хочется иметь сына? – спросила Алисия.

– У меня их семнадцать, душа моя, – произнес принц.

– Алисия, поспи, а то ты заставляешь меня краснеть, – взмолился бес.

Но она не заснула. За руку со своим избранником, на борту волшебной кушетки Алисия продолжала грезить, путешествуя по лабиринту коридоров, залитых ярким белым светом. Они спускались в лифтах, проезжали по туннелям и залам, отмеченным печатью скорби. Вскоре Алисия заметила, что воздух стал холоднее и светлые потолки сменились небесным куполом, покрытым кучевыми облаками, которые отливали багрянцем в лучах ватного солнца. Бес укутал ее одеялом, и гномы, подчиняясь распоряжениям принца, подняли ее в повозку, мало походившую на карету из сказки: не было ни упряжки коней, ни медных завитушек. Зато на боку красовался плакат загадочного содержания: