Мельга, лоцман, уже подготовил лодку: весла в уключинах.

Его брат держит фонарь, готовый просигналить в ответ.

Тамбокк, кажется, даже уши развернул в направлении сосен.

Для них эта ночь означает начало нового дела, которое страшно их удивило и даже вызвало их любопытство.

Они и помыслить о таком не могли. Они смеялись. Задавали уйму вопросов. Запрещено? И почему? Именно этого никто из них просто не понимает.

Нет. Они действительно никогда не думали, что на контрабанде книг можно делать немалые деньги.

Рим, 1 ноября 1550 года

Осталась еще одна последняя работа, которую надо сделать. Караффа приберег ее для меня. Столь же деликатная и важная, как и все остальные миссии. Возможно, даже в большей степени. Настолько важная, что он не может поручить ее никому, кто не заслужил такого доверия, а лишь самому достойному из своих воинов. Он знает, так как не раз подвергал меня испытаниям, что я постоянно делаю все с максимальной отдачей. После выполнения этой последней миссии я смогу наслаждаться заслуженным отдыхом, само собой разумеется, столько, сколько захочу.

Я принял это предложение с энтузиазмом. На этот раз старику не удалось прочесть мои мысли.

Поганые евреи, эти ненавистные паразиты, нераскаявшиеся убийцы Христа, всегда обращающиеся в истинную веру лишь для собственного удобства, лишь для того, чтобы продолжать извлекать выгоду из своих грязных делишек, сказал он. Зараза, поразившая изнутри весь христианский мир. Зараза, которую пора искоренить. И начать надо оттуда, где она пустила корни глубже всего.

В Венеции.

Он сказал, что благодаря моим отчетам вновь понял, что я и есть тот человек, который больше всего подходит для этой миссии. В действительности важность этого вопроса стала для него столь очевидной после того, как он прочел, какое богатство накопили семьи этих гнусных ростовщиков. Он уже ка-кое-то время обдумывал наиболее подходящий способ решения проблемы, а теперь плод созрел, все готово, все договоры уже подписаны.

Принятие Индекса запрещенных книг на территории Свет лейшей — очевидный признак того, что венецианские власти наконец-то поняли необходимость компромисса, отказавшись от спеси и чванства, которые всегда их отличали. И мотив вполне ясен: патрицианские семейства Венеции по горло в долгах, их благосостояние полностью зависит от кошельков банкиров, маранов. Долги такого размера можно погасить, лишь уничтожив кредиторов. Сделка свершается к взаимному удовлетворению: для Караффы — это демонстрация силы «Святой службы» в городе, где враждебнее всего относятся к вмешательству Рима, прелюдия к той железной власти, которую инквизиция собирается установить в каждой католической стране; для венецианцев — оздоровление финансов за счет конфискации собственности богатых евреев.

Механизм уже запущен. Инквизиция и венецианские магистратуры начали привлекать к суду отдельных второстепенных членов общины сефардов по обвинению в скрытом исповедовании иудаизма. Но есть и крупные рыбы, к которым трудно подобраться.

Для того чтобы подкопаться под них, нужен кто-то такой, как я. Некто с тридцатилетним стажем тайной войны за плечами, тот, кто может создать в различных слоях городского населения враждебность в отношении евреев, обвинив их во всех грехах и подготовив почву для всестороннего наступления, в которое ринется все общество.

Я воспринял его предложение с энтузиазмом.

Я скрыл свое удивление, узнав, что мое время продлилось.

Я продемонстрировал ему маску фанатика, к которым я больше не принадлежу.

Последняя работа перед заслуженным отдыхом.

Последняя подлость.

Оставленная про запас для того, кто всегда был посвящен в тайны Караффы.

Я думал, что пришел мой конец. Мне дали отсрочку. На какое время? И почему?

Сильные, изголодавшиеся доминиканцы, толпящиеся в этих коридорах, не способны на такие интриги. Они слишком фанатичны. Гордясь доверенными им делами, они не способны применять тонкие стратегии, хотя и очень надежны в слепом преследовании добычи. Все — лишь при дневном свете. Караффа готовит их к самому важному наступлению в спиритуальной войне. К сведению счетов после десяти лет тщательного планирования. Здание, в строительстве которого я участвовал, закладывая камень за камнем, будет закончено другими, и очень быстро. Возобновление деятельности Собора, которого так жаждет император, станет тем мигом, когда Караффа раскроет карты, развернув фронтальную атаку против спиритуалистов. Взволнованные и решительные лица и голоса молодых послушников, возглавляемых Микеле Гислиери, стервятником, который, по планам старика, должен взлететь очень высоко, свидетельствуют, что дело не терпит отлагательств — момент наступления близок, скоро всем колебаниям будет положен конец.

Я не буду участвовать в розыгрыше этой партии, потом v что мне известны все предыдущие ходы: Караффа прекрасно знает, что двое способны хранить тайну лишь тогда, когда один из них мертв.

В то же время он доверяет мне последний из грязных крестовых походов, от которых меня уже тошнит: срочно найти нового врага и повернуть против него воинство Христово. Каждому, кто поддастся на уговоры вступить в эту битву, гарантирована щедрая компенсация: богатства ее жертв и билет в рай. Венецианцы первые, все остальные непременно должны последовать за ними.

Передо мной, как обычно, поставлена задача — подготовить почву для первого решающего хода или для первой бойни. Потом мне не останется ничего другого, кроме как хранить все тайны. В двух локтях под землей.

Я принял его предложение с энтузиазмом. Еще осталось время, чтобы разгадать последнюю загадку. На этот раз я не буду прежним, не знающим устали и всегда добивающимся успеха слугой, которого всегда знал Караффа. Тайна и ее непременная разгадка займут все оставшееся мне время.

Побережье Романьи, 5 февраля 1551 года

— В Далмации нас ожидал триумфальный успех, друзья и соучастники! — Перна запускает камень прыгать по поверхности воды. — Народ там совершенно ничего не понимает в еде. Понятно? Зато тщательно выбирает, что читать. Если мы и впредь будем продвигаться такими же темпами, мы станем знаменитыми поставщиками самой распространенной после Библии книги.

Холодный ветер пахнет ночью, морем и смолой. Мы устроили на берегу встречу с Пьетро Перной и Жуаном Микешем, чтобы обменяться новостями и обговорить планы на ближайшее будущее. Настоящая встреча пиратов, как и много лет назад на голландском побережье. Моя рука медленно скользит по мокрому песку, солнце тоже неторопливо скользит, опускаясь за сосновым бором.

Мы входим в хижину рыбака. Внутри уже разведен огонь. С потолка свисают сети, развешанные для просушки.

Я пытаюсь поймать взгляд Жуана:

— Есть новости от Деметры?