Уже несколько лет русские целыми семьями переезжают в США. В том числе преступными семьями. Одно из их любимых прикрытий, – Аренс горько рассмеялся, – это преследование по религиозным мотивам. Очень деликатная тема. И очень мощный аргумент. Большинству чиновников не хватает твердости, чтобы отказать во въезде. Многие из них называют себя евреями. И некоторые действительно являются евреями, но далеко не все. Таким образом они могут получить прямое убежище в Штатах или иммиграционный статус через Израиль. Или Германию. У немцев очень либеральные законы о предоставлении убежища.

– И опять же, – заметил Питер, – преследование по религиозным мотивам. Они просто не могут им отказать.

– Именно, – подтвердил Аренс. – Но так или иначе, большие банды разорвали все связи с родиной и начали перебираться сюда. Вряд ли нужно говорить, – он кашлянул, – что некоторые группировки, уже закрепившиеся здесь, не особо рады подобному вторжению. Периодически случаются войны за территорию. И в последнее время это происходит все чаще и чаще. Прошлой ночью, например.

– Эти фотографии, – произнес Питер, достав из конверта еще одну стопку снимков и протянув их Мэлу.

– Именно, – удовлетворенно сказал Аренс. Он внимательно изучил каждую фотографию, отдельно остановившись на снимке автомата. – Так-так-так. Это «Калашников», АК-47. Это определяется по форме дула. Помимо всего прочего.

– Полицейский, с которым я разговаривал на месте преступления, сказал, что это оружие армейского образца.

– Не просто армейского, – поправил его Аренс, – оно в настоящий момент состоит на вооружении российской армии. Все, кто думает, что что-то знают об армейском оружии в руках у мафии, говорят про АК-47. – Питер попытался сдержать улыбку. Аренс вполне мог сказать то же самое Человеку-Пауку прошлой ночью. – В конце концов, советский режим раздавал их государствам-сателлитам и… эм… борцам за свободу, словно коробки конфет.

Однако это, – Аренс постучал по фото, – совсем другое дело. Это передовые технологии, а они никогда не отдавали на экспорт то, чем продолжали пользоваться сами. Танки поставлялись в самой базовой комплектации, самолеты снабжались менее мощным вооружением и оборудованием похуже, и так далее и тому подобное. Русские называли это «обезьянья модель».

АК-74, конечно, нельзя назвать произведением искусства. По крайней мере, с западной точки зрения. Журнал Guns&Ammo вряд ли придет от него в восторг. Ни безгильзовых патронов, ни патронов со стреловидными поражающими элементами, ни впечатляющей скорострельности. Однако со своей основной задачей справляется весьма неплохо, а большее советских военных и не волновало никогда. Однако вот какая забавная фигня…

– Нет серийных номеров.

– Именно. Этот автомат никогда не использовался в войсках. Он попал в руки налетчиков прямо с завода… и что-то я не заметил на них российской формы. Сейчас подобно всем остальным производителям в странах бывшего Советского Союза, русская военная промышленность, когда основной потребитель ее продукции практически остановил закупки, отчаянно нуждается в твердой валюте. Полагаю, этот автомат, как и вся остальная партия, был куплен по бартеру. Подобный метод расчета позволяет не оставлять никаких следов – ни бумажных, ни электронных.

– А что насчет мошенничества с сертификатами конечного пользователя? – спросил Питер. – Ты совершенно легально продаешь оружие покупателю, а он уже договорился передать всю партию третьим лицам? В конце концов, предполагается, что подделка сертификатов занимает третье место по популярности в мире после денег и паспортов. – Аренс удивленно изогнул брови, и Питер с невинным видом пожал плечами. – Эй, я фоторепортер, – сказал он и широко улыбнулся. – И я уже кучу лет читаю Фредерика Форсайта.

Улыбка Аренса поблекла. Он кивнул и продолжил просматривать фотографии.

– В любом случае, – уже более серьезно продолжил Питер, – в последнее время я только и слышу о русских делишках. Эта история с ОХИК.

– Да. Грязный бизнес. Вся это такое глубокое ведро с грязной водой, и я сомневаюсь, что власти уже добрались до дна. С этой конторой связано больше мошенничеств и скандалов, чем с… а, не важно. И у меня есть подозрения: то, что федералы не смогли вовремя обнаружить, уже перевели на другие холдинговые компании.

– Скорее всего. Предполагалось закрытие головной компании. Федералы собирались провести большой аудит ее деятельности.

– Единственный способ провести аудит подобной компании – это вскрыть ее двери с помощью тарана и отряда спецназа в три часа утра, – уверенно заявил Аренс. – Все документы, которые необходимо было уничтожить, уже давно превратились в конфетти. Правительство, власти, даже налоговое управление – они никогда не найдут необходимые доказательства. Это безнадежно. Пустая трата времени и ресурсов. Нельзя давать организациям наподобие ОХИК время замести следы. И они всего лишь верхушка айсберга.

– Что? А что еще?

Мэл прервался на еще одну ириску.

– Мафия в Нью-Йорке, – продолжил он, – в Кони-Айленде и Бруклине значительно активизировалась в последние несколько месяцев. По словам одного из моих наиболее осведомленных источников, масштабы их деятельности выросли более чем в два раза. – Питер присвистнул. – Они начали заниматься новыми видами рэкета. Некоторые из них связаны с востоком. Насколько я понимаю, лицензия от триад. Но в конечном итоге все сводится к отмыванию денег, и в последнее время мытья было много. Огромные суммы. Ты знаешь, где за пределами континентальной части США сосредоточен самый большой запас американской налички?

Питер покачал головой.

– В России. Отчасти потому, что нашей валюте они доверяют гораздо больше, чем своей. Их правительство по-прежнему не до конца стабилизировалось, ну, не настолько, чтобы на него можно было положиться, если оперируешь денежными суммами размерами с государственный долг небольшой страны третьего мира. Несколько лет назад они попытались положить конец отмыванию денег на государственном уровне, попросту изъяв всю наличку у населения и выпустив новые банкноты… но это не сработало, поскольку преступники уже работали с долларами, а не с рублями.

– А как конкретно отмываются деньги?

– А мистер Форсайт об этом еще не написал? – с легкой усмешкой спросил Аренс. – Ну хорошо, вот как работает прачечная. Первым делом нужно скрыть, кому на самом деле принадлежит валюта и откуда она взялась. Нет никакого смысла отмывать деньги, если в конце все будут знать их происхождение. Затем нужно изменить их номинал. Другими словами, если ты начинаешь отмывать десять миллионов долларов в двадцатках, в конце ты хочешь получить что-то другое.

– Даже если у банкнот будут другие серийные номера?

– Этого недостаточно. Тебе нужно полное отсутствие зацепок. К тому же, подумай о логистике. Если ты обменяешь свои купюры на более крупные, твои десять миллионов сразу станут занимать гораздо меньше места. Вот почему Казначейство вывело из обращения купюру в тысячу долларов.