Вдруг резко потемнело. Поверхность озера задымилась, словноведьмин котел, затянулась испарениями. Туман прибывал, клубился над водой,волнами наползал на берег, окутывая все густой белой млечностью, в которойзатихали и умирали звуки, исчезали контуры, расплывались формы.

— А я, — медленно сказала Цири, так и не вставая сокровавленной брусчатки, — когда-то отказалась от своей Силы. Если б неотказалась, я бы сейчас его оберегала. Вылечила бы его, я знаю. Но — слишкомпоздно. Я отказалась и теперь ничего не могу сделать. Все получается так, будтоименно я его убила.

Тишину разорвало сначала громкое ржание Кэльпи. Потом глухоевосклицание Лютика. Все остолбенели.

* * *

Из тумана возник белый единорог. Он бежал легко, воздушно,бесшумно, изящно неся свою красивую голову. В этом-то как раз не было ничего необычного,все знали легенды, а те были едины в том, что единороги бегают легко, воздушнои бесшумно, а головы держат с только им присущим изяществом. Если что-то и былостранно, так лишь то, что единорог бежал по озерной глади, а гладь даже неморщинилась.

Лютик икнул, на этот раз от изумления. Трисс почувствовала,как ее охватывает эйфория возбуждения.

Единорог зацокал копытцами по брусчатке бульвара. Тряхнулгривой. Заржал протяжно, мелодично.

— Иуарраквакс, — сказала Цири. — Я такнадеялась, что ты придешь.

Единорог подошел ближе, заржал снова, скребнул копытом,сильно ударил по брусчатке. Наклонил голову. Торчащий из его выпуклого лба рогнеожиданно запылал резким светом, блеском, который на мгновение развеял туман.

Цири коснулась рога.

Трисс глухо вскрикнула, видя, как глаза девушки разгораютсямлечным пламенем, как ее охватывает огненный ореол. Цири не слышала ее, она неслышала никого. Одной рукой она держалась за рог Иуарраквакса, другую направилана неподвижного ведьмака. Из ее пальцев заструилась лента мерцающего, горящегокак лава света.

* * *

Никто не мог сказать, как долго это продолжалось. Потому чтовсе это было нереально. Как сон.

* * *

Единорог, почти растворяясь в густеющем тумане, заржал,ударил копытом, несколько раз мотнул головой, словно указывая на что-то рогом.Трисс взглянула. Под балдахином свисающих над озером ивовых ветвей она увиделав воде темную тень. Лодку.

Единорог указал рогом снова. И начал быстро таять в тумане.

— Кэльпи, — сказала Цири. — Иди с ним.

Кэльпи захрапела. Задергала головой. Послушно пошла заединорогом. Подковы несколько мгновений звенели по брусчатке. Потом звук резкооборвался. Так, словно кобыла улетела, исчезла, дематериализовалась.

Лодка стояла у самого берега. В те мгновения, когда туманразвеивался, Трисс четко видела ее. Это была примитивная плоскодонка, неуклюжаяи угловатая, словно огромная колода для свиней.

— Помогите мне, — сказала Цири. Голос былуверенный и решительный.

Вначале никто не понимал, о чем она говорит, какой помощи ждет.Первым сообразил Лютик. Может, потому, что знал эту легенду, когда-то читалодну из ее поэтизированных версий. Он поднял на руки все еще находящуюся безсознания Йеннифэр. И удивился, какая она маленькая и легкая. Он поклялся бы,что кто-то помогает ему нести чародейку. Он поклялся бы, что чувствует рядом сосвоей рукой плечо Кагыра. Уголком глаза он поймал промельк светлой косы Мильвы.Когда укладывал чародейку в лодку, мог бы поклясться, что видел поддерживающуюборт руку Ангулемы.

Краснолюды подняли ведьмака, им помогала Трисс, поддерживаяему голову. Ярпен Зигрин даже заморгал, потому что несколько мгновений виделобоих братьев Дальбергов. Золтан Хивай поклялся бы, что укладывать ведьмака влодку ему помогал Калеб Страттон. Трисс Меригольд голову дала бы на отсечение,что чувствует аромат духов Нейд по прозвищу Коралл. И на протяжении несколькихударов сердца видела в толще испарений желто-зеленые глаза Койона из КаэрМорхена.

Вот такие штучки проделывал с органами чувств туман, плотныйтуман над озером Эскалот.

— Готово, Цири, — глухо сказала чародейка. —Твоя лодка ждет.

Цири откинула волосы со лба, хлюпнула носом.

— Извинись перед дамами из Монтекальво, Трисс, —сказала она. — Но иначе быть не может. Я не могу остаться здесь, еслиГеральт и Йеннифэр уходят. Попросту не могу. Дамы из Ложи должны это понять.

— Должны.

— Ну, прощай, Трисс Меригольд. Будь здрав, Лютик.Счастья вам всем.

— Цири, — шепнула Трисс. — Сестренка… Позвольмне уплыть с вами…

— Ты сама не знаешь, о чем просишь, Трисс.

— Быть может, когда-нибудь я тебя еще…

— Наверняка, — решительно прервала Цири.

Она вошла в лодку, которая покачнулась и тут же сталауплывать. Таять в тумане. Оставшиеся на берегу не слышали ни всплеска, невидели ни волны, ни движения воды. Словно это была не лодка, а призрак.

Совсем-совсем недолго они еще видели маленькую воздушнуюфигурку Цири, видели, как длинным шестом она отталкивается от дна, какподгоняет и без того быстро плывущую лодку.

А потом был лишь туман.

«Она солгала мне, — подумала Трисс. — Я больше неувижу ее. Никогда. Не увижу, потому что Vaesse deireadh aep eigean. Что-токончается…»

— Что-то кончилось, — проговорил изменившимсяголосом Лютик.

— Что-то начинается, — подхватил Ярпен Зигрин.

Откуда-то со стороны города послышалось громкое пениепетуха.

Туман начал быстро подниматься.

* * *

Геральт открыл глаза. Его дразнила сквозь веки игра света итени. Увидел над собой листья, калейдоскоп мерцающих на солнце листьев. Увиделтяжелые от яблок ветви.

На висках и щеках чувствовал мягкое прикосновение пальцев.Пальцев, которые знал. Которые любил до боли.

Болел живот, грудь, болели ребра, а тесный корсет бандажаубедительно говорил о том, что город Ривия и трезубые вилы не были ночнымкошмаром.

— Лежи спокойно, любимый, — мягко сказалаЙеннифэр. — Лежи спокойно. Не шевелись.

— Где мы, Йен?

— Разве это важно? Мы вместе. Ты и я. Пели птицы —зеленушки или скворцы. Пахло травами, цветами, яблоками.

— Где Цири?

— Ушла.