— В это, — надула губы Кондвирамурса, — какраз поверить трудно. Примеров мужества и отваги почтенной Трисс вполнедостаточно. Некоторые хроники даже называют ее Бесстрашной. Но я хотеласпросить о другом. Одна из версий легенды говорит, что Трисс была не одна наРивийском Холме. Что с нею была и Йеннифэр.

Нимуэ смотрела на акварель, изображающую черный, крутой,острый как нож холм на фоне подсвеченных темно-синих туч. На вершине холмавиднелась стройная женская фигурка с распростертыми руками и развевающимисяволосами.

Из затягивающего поверхность озера тумана долетел ритмичныйстук весел лодки Короля-Рыбака.

— Если кто-нибудь там и был с Трисс, — сказалаВладычица Озера, — то не оставил отпечатка в видении художника.

* * *

— Ох, наделали мы дел, — повторилаЙеннифэр. — Осторожней, Трисс!

Из клубящейся над Ривией черной тучи обрушился на городград, граненые ледяные шарики размером с куриное яйцо. Градины били так сильно,что с грохотом разваливались черепицы на крышах домов. Били так плотно, что всяплощадь мгновенно покрылась их толстым слоем. Толпа забурлила, люди падали,прикрывали головы, заползали один под другого, убегали, переворачивались,теснились в подворотнях и подъездах, жались под стенами. Не всем это удавалось.Некоторые оставались, валялись как рыбы на окрашенном темной кровью льду.

Град валил так, что дрожал и готов был вот-вот лопнутьмагический щит над головами, который почти в последний момент успелавыколдовать Йеннифэр. Других заклинаний она даже не пыталась выкрикивать.Знала, что сотворенное остановить невозможно, что совершенно случайно ониразбудили стихию, которая должна — и вскоре иссякнет — сама.

Во всяком случае, Йеннифэр на это надеялась. Полыхнуло,громыхнул гром. Протяжно, раскатисто. Так, что задрожала земля. Град колотил покрышам и брусчатке, вокруг летали осколки разваливающихся градин.

Небо слегка пояснело. Пробившийся сквозь тучи луч солнцахлестнул город будто плеть. Из горла Трисс вырвался не то стон, не то всхлип.

Град все еще барабанил по брусчатке, покрывая ее толстымслоем ледяных шариков, сверкающих словно бриллианты. Но градины падали уже нетак плотно и заметно медленнее. Йеннифэр поняла это по тому, как изменился звукударов о магический щит. А потом град прекратился. Сразу. Как не бывало. Наплощадь ворвались вооруженные люди, захрустели по льду подковы. Толпа с ревомкинулась бежать, подхлестываемая нагайками, избиваемая древками пик иобрушивающимися плашмя мечами.

— Браво, Трисс, — прохрипела Йеннифэр. — Незнаю, что это было… но получилось у тебя здорово.

— Было что защищать, — прохрипела Трисс Меригольд,Героиня с Холма.

— Защищать всегда есть что. Бежим, Трисс. Пожалуй, этоеще не конец.

* * *

Однако это уже был конец. Град, обрушенный чародейками нагород, остудил горячие головы. Остудил настолько, что армия отважилась ударитьи навести порядок. До того солдаты робели. Они знали, чем грозит нападение наозверевшую чернь, на опоенную кровью и убийством толпу, не боящуюся ничего и неотступающую ни перед чем. Однако вмешательство неукротимой стихии усмирилочудовищную стоглавую гидру, а армия доделала остальное.

Град нанес городу ужасный урон. И вот уже тот человек,который только что убил краснолюдскую женщину, а голову ее ребенка размозжил остену, теперь всхлипывал, теперь рыдал, теперь глотал слезы и сопли, видя то,что осталось от крыши его дома.

В Ривии воцарились мир и покой. Если б не почти двестиизуродованных трупов и несколько сожженных домов, можно было бы сказать, чтоничего не случилось. В районе Вязова, у самого озера Лок Эскалотт, над которымнебо расцветилось изумительной дугой радуги, плакучие ивы картинно отражались вгладкой словно зеркало поверхности вод. Пели птицы, пахло влажными листьями.Все здесь выглядело вполне идиллически.

Даже лежащий в луже крови ведьмак, над которым, стоя наколенях, склонилась Цири.

* * *

Белый как мел Геральт был без сознания и лежал неподвижно,но, когда они остановились рядом, он начал кашлять, хрипеть, отплевыватьсякровью. Его стало трясти и он принялся дрожать так, что Цири не могла удержатьего. Йеннифэр опустилась рядом. Трисс видела, что у нее трясутся руки. Она самапочувствовала себя слабым ребенком, у нее вдруг потемнело в глазах. Кто-топоддержал ее, не дал упасть. Она узнала Лютика.

— Это на него совсем не действует, — услышала онаполный отчаяния голос Цири. — Твоя магия его вообще не лечит, Йеннифэр.

— Мы пришли… — Йеннифэр с трудом шевелилагубами. — Мы пришли слишком поздно.

— Твоя магия не действует, — повторила Цири,словно не слыша. — Грош ей цена, всей твоей магии.

«Ты права, Цири, — подумала Трисс, чувствуя, как у нееперехватывает горло. — Мы умеем вызывать градобой, но не умеем отгонятьсмерть. Хотя, казалось бы, второе сделать легче».

— Мы послали за медиком, — хрипло сказал стоявшийрядом с Лютиком краснолюд. — Но его что-то не видать…

— Поздно звать медика, — сказала Трисс, самаудивляясь спокойствию собственного голоса. — Он умирает.

Геральт снова вздрогнул, выплюнул кровь, напружинился изамер. Лютик, поддерживающий Трисс, отчаянно вздохнул, краснолюд началругаться. Йеннифэр застонала, лицо у нее вдруг изменилось, сморщилось и сталоужасно некрасивым.

— Нет зрелища более жалкого, чем плачущаячародейка, — резко бросила Цири. — Ты сама учила меня этому. Носейчас ты жалка по-настоящему, Йеннифэр. Ты и твоя магия, которая ни на что негодится.

Йеннифэр не ответила. Она обеими руками держала бессильную,выскальзывающую из рук голову Геральта, ломким голосом повторяя заклинания. Поее ладоням, по щекам, по лбу ведьмака плясали синие огоньки и потрескивалиискорки. Трисс знала, какой энергии требуют такие заклинания. Знала также, чтоэти заклинания здесь не помогут. Она была более чем уверена, что ничего не далибы даже заклинания специализировавшихся на этом целительниц. Было слишкомпоздно. Чары Йеннифэр только изнуряли ее. Трисс даже удивлялась, чточерноволосая чародейка так долго это выдерживает.

Она перестала удивляться, когда Йеннифэр умолкла на серединеочередной магической формулы и опустилась на брусчатку рядом с ведьмаком.

Один из краснолюдов снова выругался. Другой стоял, опустивголову. Лютик, все еще поддерживающий Трисс, хлюпал носом.