же его оскорбитель все-таки был отцом боготворимой девушки, и с этим своим чувством Тревор не мог не считаться. Поборов себя, молодой кавалер почти смиренно сказал:

— Ваш поступок, мистер Поуэль, лично меня мало касается. Поверьте, что это поручение для меня крайне неприятно и я принял его на себя лишь в силу необходимости.

— Верю. Поручение действительно не из приятных, — с прежним сарказмом произнес Поуэль. — Поэтому вы, разумеется, не станете дольше задерживаться здесь и поспешите удалиться отсюда, стряхнув с себя поскорее эту неприятность… Впрочем, быть может, вы найдете нужным, в довершение вашей обязанности, подобрать остатки королевского послания и отвезти их обратно усерднейшему рабу королевы, а вашему господину сэру Джону Уинтору. Я вам в этом не воспрепятствую.

Идти дальше по пути насмешки было некуда. Тревор чувствовал это и при каждом слове строптивого старика вздрагивал, словно от удара хлыстом. Но снова, в третий раз, он храбро проглотил горькую обиду и, окинув пылающим взглядом теснившуюся возле него толпу челяди, глядевшей на него с самым неприязненным видом, круто повернул лошадь и направился к воротам.

— Желаю вам доброго вечера, мистер Поуэль! — сдавленным голосом крикнул он своему беспощадному врагу.

— Желаю и вам того же, сэр! — с преувеличенной вежливостью отозвался старик.

Однако как ни бодрился Поуэль, но на душе у него было тревожно. Он знал, что король, несмотря на ослабившую его парламентскую оппозицию, все же имел еще достаточно силы, чтобы уничтожить его, мелкого дворянина. Вернувшись в гостиную, куда собрались его дочери, он сказал:

— Милые детки, та грозовая туча, приближение которой я уже давно предвидел, в настоящую минуту нависла над нашим домом. Нам, пожалуй, придется или покинуть наш милый Холлимид, или же, укрепив его, и защищаться в нем.

Глава VII

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Пока в Холлимиде шел совет, что предпринять, Реджинальд Тревор при выезде из холлимидского парка неожиданно встретился с двоюродным братом Юстесом, ехавшим, как мы уже знаем, рядом с Ричардом Уольвейном и со слугами позади. Кузены давно уже не виделись, но каждый из них знал, где должен находиться другой. Реджинальд был уверен, что Юстес поступил ко двору, и никак не ожидал встретить его здесь, у порога дома, который одновременно и тянул его к себе, и упорно отталкивал. В свою очередь и Юстес не предполагал, что увидит в этом месте Реджинальда, о возвращении которого с войны он не имел сведений. Оба были изумлены этой неожиданною встречей.

— Ба, Юст! Тебя ли я вижу? — воскликнул Реджинальд, сдерживая лошадь и окидывая беглым взглядом незнакомого ему спутника своего кузена. — Откуда ты?

— Редж?.. Вот удивительная встреча! — вскричал и Юстес, опережая своего спутника.

— Что это с твоей рукою, Юст? — вдруг спросил Реджинальд, увидев окровавленный рукав и перчатку кузена. — Ты ранен? Подрался с кем-нибудь?

— О, это пустяки, простая царапина! — возразил со смехом Юстес, протягивая для пожатия свою левую руку.

— Но чем нанесена эта «царапина»?

— Кончиком шпаги.

— Ну так и есть, значит, дрался! Да с кем же и где?

— Пожалуйста, потише, Редж! Мне не хотелось бы, чтобы этот джентльмен слышал нас, — взмолился юноша, указывая глазами на сэра Ричарда, который скромно оставался в стороне.

— Так это с ним у тебя было дело, Юст?

— Да.

— И он победил тебя?

— Сразу.

— Гм?.. Странно! Ты ведь хороший фехтовальщик, хотя и слишком горяч. Но еще страннее, что ты находишься в компании своего противника. Уж не в плену ли ты у него?

— Есть отчасти.

— В таком случае моя шпага к твоим услугам. Я отомщу за тебя и освобожу от любого слова, которым ты связал себя, и вообще от всяких обязательств.

Всего несколько минут назад Реджинальд Тревор принес в жертву свое самолюбие, уклонившись от угрожавшей ему схватки с холлимидской челядью; теперь же, ввиду возможности равного боя с равным противником, он был полон храбрости и мужества. Была пролита кровь Треворов, благородная кимврская кровь, и это требовало отмщения. Кузены никогда не были особенно дружны, но родственная связь давала себя знать во всем, что касалось родовой чести.

— Вызвать мне его, Юст? — спросил шепотом Реджинальд, наклонившись к кузену. — Скажи да, и он у меня живо затрещит по всем швам.

— Ах нет, нет, дорогой Редж! Благодарю тебя за участие и предложение, но этого не следует делать.

— Ну, как знаешь, Юст. Но мне, право, очень досадно видеть своего родственника в таком униженном положении и сильно хотелось бы помочь тебе вернуть свое достоинство. Твой противник, кажется, одних лет со мною и, по-видимому, порядочный малый. Мне доставило бы большое удовольствие сразиться с ним.

— Верю, Редж, но еще раз прошу тебя оставить это. Не сердись на меня, если я скажу, что и тебе самому несдобровать бы с ним. Ты и не заметишь, как он отделает тебя еще чище, чем меня.

Как ни было любезно предложение Реджинальда выступить за него, но Юстес почувствовал себя уколотым. Юноша видел в этом предложении намек на свою собственную слабость. Поэтому он и говорил не без некоторой насмешки. Реджинальд заметил это и раздраженно спросил:

— Ты шутишь, Юст? Что ты за ерунду несешь?

— Совсем не ерунду, я говорю правду, — тоже немного надувшись, возразил юноша. — Этот джентльмен один из великолепнейших бойцов и наездников, каких я когда-либо видел. Он доказал мне свое превосходство в несколько минут, а если бы захотел, то мог бы сделать это еще скорее. Хотя я и сам, как ты знаешь, неплохо владею шпагой, но против него казался ребенком, размахивающим деревянным или картонным мечом. Да он так и смотрел на меня, как я потом узнал. Он сначала только немножко поиграл со мной, а потом вдруг так ловко ткнул меня в руку, что моя шпага далеко отлетела в сторону. Но это еще не все. Он обезоружил меня и в