– Три года.

– Где-то тридцать пять стандартных. А сколько… – я вспомнил, что надо тяжело дышать, и изобразил одышку, – …они живут?

– Никто… не знает.

– То есть как?

– Такие, как она… умирают в бою.

– Похоже, скоро ей представится такая возможность.

– Она… за это… благодарна.

– Выглядит до смерти перепуганной, – сказал я. – И выбившейся из сил.

– Устала, да. Но страха в ней нет.

Мы одолели еще полмили, прежде чем стая решила, что пришло время напасть.

20

Собака поняла это первой – взвыла, словно раненый слон, и прыгнула на двадцать футов вниз по склону, встав между тварями и нами. Трудно было придумать позицию для обороны хуже этой; единственный плюс – мы находились выше. Вокруг простирался совершенно ровный склон, покрытый снежным настом, голый, словно жестяная крыша. Здоровяк своими ножищами вытоптал углубление и стал расширять его, ходя по кругу.

– Придурок, надо делать холм! – заорал я на него. – Чего ты копаешь могилу?

– Делай как я… Карл Паттон, – выдохнул он. – Если хочешь жить.

– Нет уж, спасибо! Расположусь повыше!

Я приглядел местечко слева от него и пинками согнал несколько глыб льда в кучу, сооружая огневую позицию. Потом я устроил представление, проверяя свой пулевик, и незаметно выставил кратерный пистолет на максимальное расстояние при узком луче. Не знаю, зачем я вообще хитрил. Здоровяк все равно не знал разницы между легальным и контрабандным оружием. Возможно, просто инстинкт – держать туз в рукаве. Когда я закончил, стая была в четверти мили от нас и быстро приближалась. Существа не бежали и не прыгали, а быстро перебирали гроздьями ножек-прутьев, пожирая пространство, как огонь – сухую траву.

– Карл Паттон, лучше бы тебе стоять у меня за спиной, – сказал здоровяк.

– Я не собираюсь прятаться за тобой! – огрызнулся я.

– Слушай меня! – сказал он, и впервые его голос перестал быть спокойным, даже ленивым. – Они не могут атаковать с разбега – сперва останавливаются и поднимают жало. В этот момент они уязвимы. Бей в глаз и берегись клешней!

– Я работаю на дистанции побольше! – крикнул я в ответ и выстрелил в скорпиона, который немного опередил остальных, хотя и приблизился к нам всего на пару сотен ярдов. На льду сверкнула вспышка – я слегка промазал. Следующий выстрел был смертельным – точное попадание в середину листовидной пластины матово-черного панциря, закрывавшего грудную клетку. Но тварь даже не остановилась.

– Бей в глаз, Карл Паттон!

– Какой глаз?! – заорал я. – Я вижу лишь панцирь и поршни!

Я выстрелил по ногам, промазал, снова промазал, потом увидел разлетающиеся фрагменты конечности. Ее владелец, возможно, притормозил на пару микросекунд, или я просто моргнул. Я даже не знал наверняка, в кого именно попал. Теперь они наступали сомкнутыми рядами и внезапно показались больше и смертоноснее, словно волна рыцарей в доспехах, идущих в атаку, ощерившихся шипами и пиками, неуязвимых, которых некому остановить, кроме человека с посохом, измотанной старой собаки и меня с моим пугачом. Я ощутил, как оружие дергается в руке, понял, что стреляю без перерыва, отступил на шаг, бросил пулевик, схватил кратерный пистолет – и в этот миг цепь пауков добралась до того места, где ждала припавшая к земле Вула.

Вместо того чтобы обрушиться на собаку на полной скорости, два скорпиона, оказавшиеся напротив нее, остановились как вкопанные и принялись переставлять конечности быстрым и сложным способом: припали передним концом к земле и стали поднимать заднюю часть туловища все выше и выше, обнажая двухфутовые жала, которые балансировали, готовясь обрушиться на незащищенное тело животного…

Никогда бы не поверил, что такое большое существо способно двигаться настолько быстро. Вула взлетела из низкой стойки, словно сверчок с горячей плиты, сделала переворот в воздухе, вцепилась в левую тварь челюстями, напоминавшими медвежий капкан, распласталась, извернулась, прыгнула, укусила и застыла, рыча. Два растерзанных скорпиона грохнулись наземь и вонзили свои крюки в лед перед ней. Я разглядел все это в последние полсекунды, доставая энергопушку и нажимая на спусковую кнопку, чтобы вогнать мультимегаваттный разряд в тварь, возникшую передо мной. Разряд прожег в ней дыру в фут шириной и отбросил скорпиона на ярд – но удар от этого не замедлился. Хвост хлестнул, и жало вонзилось в снег между моими ногами.

– Глаз! – Голос великана донесся до меня сквозь рычание Вулы и злобное жужжание нападавших. – Глаз, Карл Паттон!

И тут я увидел его – трехдюймовое пятнышко, вроде стекляшки с декором в виде сеточки, темно-красное, в изгибе панциря над крюкообразным выступом. Я выстрелил, и он взорвался. Развернувшись влево, я выстрелил снова, наблюдая боковым зрением, как великан размахивает своей дубиной: влево-вправо, влево-вправо. Я скатился со своего возвышения и стал пробиваться к нему, всаживая заряды в ближайших скорпионов. Они окружали нас со всех сторон, но к границе двенадцатифутового углубления, вытоптанного великаном, могло подойти лишь шестеро зараз. Один протолкался из задних рядов, выискивая, куда поставить лапы, – и умер, когда в него врезалась дубина. Еще одного убил я, после чего спрыгнул вниз, к великану.

– Спина к спине, Карл Паттон! – крикнул тот. К завалу из трупов чудовищ подошли еще два скорпиона, и, пока они покачивались, принимая атакующую стойку, я застрелил их, а потом прикончил следующего, что взгромоздился на еще дергавшиеся туши. Напор тварей ослабел, я услышал, как пыхтит великан – ни дать ни взять паровая машина, – как рычит собака, а вскоре понял, что у меня болит бедро и саднит в горле. Один из скорпионов раскачивался на своих тонких ножках, футах в десяти от меня, но ближе не подходил. Остальные пятились, жужжа и щелкая. Я двинулся было вверх по склону, но рука размером со стрелу крана остановила меня.

– Надо, чтоб… они подошли, – прохрипел великан. Лицо его было розовым, ему трудно было делать нормальные вдохи, но он улыбался.

– Ну, как скажешь, – ответил я.

– Твое маленькое оружие наносит удары, достойные мужчины, – сказал он, вместо того чтобы отпустить замечание насчет моей глупости.

– Из чего скорпионы сделаны? Судя по их реакции на выстрелы, из двухдюймовой закаленной стали?

– Это непростые противники, – сказал великан. – И все же мы убили девятерых. – Джонни посмотрел на собаку; та стояла, тяжело дыша, мордой к врагам. – Вула прикончила пятерых. Они научились быть осторожными…

Он посмотрел на меня – на мою ногу – и не закончил фразы. Опустившись на одно колено, он коснулся не замеченного мной отверстия в скафандре. Вид порванного материала потряс меня. Даже иглострел не мог его пробить. А жало этой твари смогло.

– Кожа не повреждена, – сказал великан. – Удача сегодня сопутствует тебе, Карл Паттон. Касание жала – это смерть.