В 1874 г. Гамбетта в качестве «разъездного агента республиканцев» совершил поразительную поездку по Франции, во время которой стало заметно, что у него появляются сочувствующие не только среди рабочих-радикалов, но и среди солидных буржуа. Она значительно ускорила ход событий, а завершающий толчок им дало впечатление от прошедших по всей стране в конце того же года выборов в муниципальные советы. Республиканцы получили подавляющее большинство голосов, фактически весь народ проголосовал против монархистов. Непрерывные требования клерикалов заступиться за папу стали еще одним препятствием для монархической партии: помочь папе означало начать войну против Италии без провокации с ее стороны. А такая война при тогдашнем положении в Европе вполне могла привести к новой войне с Германией[299].

Подчиняясь принуждению, Собрание в феврале 1875 г. приняло два закона – об организации сената и об организации органов государственной власти. В июле оно выдало еще один закон – о взаимоотношениях органов государственной власти. Эти три закона вместе и стали тем, что часто неточно называют конституцией 1875 г. В 1884 г. они были немного изменены, но в остальном оставались основным законом Франции до того времени, когда была написана эта книга. Роялисты упорно боролись против того, чтобы слово «республика» вошло в какой-либо из этих важнейших документов. Но 30 января 1875 г. после яростных споров большинством в один голос была принята так называемая поправка Валлона, по которой это столь нелюбимое слово вошло в титул «президент республики». Так благодаря крошечному преимуществу удалось преодолеть последнее глубокое разногласие[300].

Эти законы 1875 г. имели перед прежними французскими конституциями огромное преимущество: они не были сложной схемой, составленной учеными политиками, которая должна была стать идеальной и неизменной системой управления страной. Они были созданы опытными практиками, и писавшие их роялисты, надеясь на то, что ситуация когда-нибудь изменится в их пользу, сделали их как можно проще. Это документы были только временной мерой, их создатели рассчитывали, что скоро их надо будет переделывать, и поэтому сделали эти очень удобными для исправления. Однако именно эта система, составленная наугад, за которую неохотно проголосовали большинство тех, кто официально ее поддержал, просуществовала намного дольше, чем состоявшие из очень четких формулировок творения законодателей 1791, 1795 и 1848 гг.

Эта книга, разумеется, не трактат по сравнительному анализу систем правления. Поэтому будет достаточно очень коротко перечислить главные принципы, согласно которым управлялась Третья республика.

1. Президент Франции избирался на семь лет сенатом и палатой депутатов, которые для этого заседали вместе, объединяясь в Национальное собрание. Номинально он имел очень большие полномочия – командовал армией, вел дипломатические дела, имел право предлагать законы, право помилования, право заключать договоры и т. д. Но он терял девять десятых своей власти из-за того, что ни одно его решение не имело силы без заверяющих его подпись подписей министров. А министры коллективно и поодиночке были ответственны перед палатами. Президент занимал очень достойное положение в обществе[301] и представлял Францию на церемониях, но не имел почти никакого непосредственного влияния на политику. Возможности появлялись у него главным образом в тех случаях, когда кабинет подавал в отставку, при формировании нового кабинета. Если партийные группы, которые требовали для себя часть мест в новом правительстве, были не очень хорошо организованы, президент, вероятно, мог иметь большое влияние на выбор новых министров. Но как только министерство прочно брало власть в свои руки, президент становился бессильным, и добиться смены министра мог не он, а большинство депутатов нижней палаты. Один британский писатель сказал тогда с язвительной насмешкой: «Король Англии царствует, но не правит. Президент Соединенных Штатов правит, хотя и не царствует. Президент Франции и не царствует, и не правит».

2. Опробованная в 1848 г. система со всего одним законодательным органом не оправдала себя.

Поэтому законодатели 1875 г. создали верхнюю палату, образцом для которой послужили частично британские пэры, частично американский сенат. Французский сенат состоял из 300 человек. Первоначально 75 из них избирались пожизненно, и, когда один из них умирал, преемника ему избирали сами пожизненные сенаторы. Но после 1884 г. все сенаторы стали выборными[302]. Остальных сенаторов с самого начала избирали на девять лет, и через каждые три года треть из них уходила в отставку. Сенаторов избирал не сам народ непосредственно, а совет, состоявший из выборщиков, которых избирали местные советы многочисленных коммун, входивших в данный департамент[303]. Каждый департамент обычного размера представляли два сенатора, более крупные департаменты имели больше сенаторов. Париж (департамент Сена) представляли десять членов сената. Вскоре сенат приобрел достоинство и влияние. Среди его членов были не только видные политики, но и выдающиеся литераторы и ученые. В общем и целом он был отличнейшим стабилизатором для французской политики: он не был подвержен внезапным переменам и порывам, как нижняя палата, он работал гораздо более спокойно и не так шумно. Однако сенат никогда не становился господствующей половиной законодательной власти. Министры не несли ответственность перед ним и редко уходили в отставку из-за того, что сенаторы проголосовали против них. Если он вел долгую борьбу с депутатами, то был практически обречен сдаться. Тем не менее влияние сената в целом было благотворным. Его сила явно была направлена на улучшение управления республикой.