class="p1">— Какие вам нужны доказательства для того, чтобы поверить в мою невиновность?

— Весомые. Неопровержимые. У вас такие есть?

— Нет… Пока нет…

— Ну и тогда какого черта я должна вам верить? — громко возмущается Наталия. — Да еще и вести с вами милую беседу!

— Вы можете доверять мне. Я вам не вру и говорю чистую правду.

— Рассказывайте эти сказки кому-то другому. Например, своему соседу по месту в самолете.

— Ну а если так получится, что наши места будут расположены рядом с другом?

— Я… Я тогда повешусь!

— Да уж… — скромно хихикает Терренс. — Вы очень даже похожи на свою подружку. Такая же дерзкая и боевая, как она.

— Просто иногда надо хорошенько учить некоторых самовлюбленных ослов, которые думают, что они — повелители всего и всех.

— Я не нарцисс!

— Больной не признает свою болезнь.

— Эй, ну ведь я нормально с вами общаюсь! — восклицает Терренс. — Не грублю, не оскорбляю…

— Еще бы вы меня оскорбляли! — ехидно усмехается Наталия. — Я бы высказала вам такое, что вы точно не слышали от моей подруги. Уж поверьте, я умею за себя постоять.

— Послушайте, мисс, давайте мы с вами не будем ругаться. Я хочу, чтобы вы составили мне компанию. Чтобы мне не было скучно в ожидании начала посадки.

— Ну да, а станцевать вам случайно не надо?

— Наталия…

— Я не хочу разговаривать с человеком, который так ужасно обошелся с моей лучшей подругой, — уверенно заявляет Наталия. — С той, которую я очень сильно люблю. Люблю как свою родную сестру.

— Я понимаю.

— И я уже чувствую себя ужасно от того, что общаюсь с тем, кто посмел так оклеветать ее. С тем, кто думал, что никогда не будет получать отказы от девушки. И сможет без труда лечь в постель с любой, кто ему понравится.

— Перестаньте, Наталия…

— Для Ракель это может весовым поводом разозлиться. Она думает, что я — надежный человек, проверенный временем.

— Разве она запретила вам общаться со мной?

— Нет. Но тем не менее… — Наталия немного поправляет свои волосы и переводит взгляд на сложенные перед ней руки.

— Я прекрасно понимаю, что вы мне не верите, — спокойно говорит Терренс. — Но я правда ни в чем не виноват. Я не распространял эти сплетни.

— Ну а кто же это сделал? — удивляется Наталия.

— Пока что я не могу это сказать. Но когда об этом узнает Ракель, то вы тоже будете в курсе.

— Ну хорошо. Тогда кем этот человек ей приходится? Друг? Знакомый? Родственник?

— Я могу только лишь сказать то, что этот человек был на той фотосъемке, на которой я работал с Ракель.

— Да мы это и так знали! — ухмыляется Наталия. — В своих письмах аноним сам признался в том, что был на съемках. Упомянул длинное красное платье, в котором Ракель была на той фотосессии.

— Верно, на ней оно было. — Терренс бросает легкую улыбку. — И должен признаться, она была в нем просто великолепна. Это был мой самый любимый образ из всех, которые она примерила. Да и вообще, вашей подруге очень идет красный цвет. Она в нем невероятно притягательная и сногсшибательная.

— Я так понимаю, вы насильно поцеловали ее тогда, когда Ракель была именно в том платье?

— Верно. А когда она только появилась на площадке, я был поражен ее красотой. И злился из-за того, что ее сразу же обступили практически все мужчины, которые там присутствовали.

— Вы же не ее парень, чтобы ее ревновать и злиться. Она — девчонка свободная и имеет право общаться с кем ей захочется.

— Знаю, но я так хочу, чтобы она была только моей. Чтобы ее не интересовал больше никто из мужчин.

— Увы, уважаемый, но у вас вряд ли что-то получится. Ракель никогда не обратит на вас внимание. А если и обратит, то только в ваших снах.

— Я добьюсь ее внимания. И докажу ей, что не виноват в том, что произошло.

— Попробуйте. Но если у вас не получится, то Кэмерон сделает все, чтобы превратить вашу жизнь в настоящий ад. Она пойдет на все, чтобы заставить вас пережить то же, что сейчас переживает она.

— У меня получится. Я раскрою ей личность того, кто это сделал. Раз уж аноним в своих письмах так сильно не хочет показывать себя.

— В любом случае на меня не рассчитывайте.

— Жаль. А ваша помощь мне была бы очень кстати.

— Ничем не могу помочь.

— Но, Наталия…

— Нет, Терренс, даже не просите! — восклицает Наталия, приподняв руку ладонью к Терренсу. — Я не предам свою подругу и не стану вам помогать!

— Вы ведь на самом деле знайте, где остановилась ваша подруга. Знайте, где она сейчас живет.

— Если бы и знала, то ничего не сказала бы.

— Пожалуйста, Наталия, помогите мне! — с жалостью во взгляде умоляет Терренс. — Помогите мне разыскать Ракель.

— Вы что, реально собирайтесь заявиться туда, где она живет?

— Нет, но…

— Да она точно подумает, что вы преследуйте ее. И обязательно обратится в полицию, чтобы ее защитили от вас.

— Вы слишком драматизируйте.

— Я говорю правду. Ракель придет в ярость, когда увидит вас на пороге, и даже не станет с вами разговаривать.

— А может, и станет!

— Я очень хорошо знаю свою подругу и уверена, что вы сразу же получили смачный пинок под зад.

— Простите, а вы вообще давно с ней дружите? — интересуется Терренс.

— Еще со школы.

— Со школы?

— И все это время считали друг друга едва ли не сестрами, которых у нас никогда не было.

— То есть, ни у одной из вас нет братьев и сестер?

— Зачем вам это знать?

— Ну ответьте…

— Ладно, отвечу. — Наталия заправляет прядь волос за ухо. — Нет, у наших родителей только один ребенок.

— Понятно…

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.

— Какое-то время Ракель была моей единственной подругой, которой я могла доверить все свои секреты, — признается Наталия, рассматривая свои руки. — Но потом появилась Анна…

— Это та рыжая девушка, с которой вы вчера были в кафе? — уточняет Терренс.

— Да, она.

— Ясно.

— С ней мы быстро подружились и до сих пор поддерживаем друг друга. Однако Ракель всегда была и будет моей самой лучшей подругой. У меня может быть миллион друзей, но только она будет мне ближе всех.

— У вас действительно такая крепкая дружба? — слегка хмурится Терренс.

— Да, очень крепкая. Ракель — самый лучший человек из всех, кого я знаю. — Наталия бросает легкую улыбку. — Она настоящая. Не притворяется. Умеет любить и быть преданной. А те, кого я когда-то считала близкими себе людьми, лишь играли роль настоящих друзей.

— В