— Однажды заключенный, которого он подверг пыткам, умер, — пояснил я. — Архиепископ Кранмер был тогда очень недоволен.

— Если Бродерик отдаст концы, так ничего и не сказав, король спустит с меня шкуру, — проворчал Малеверер. — И почему только он такой неженка, скажите на милость?

— Долгое тюремное заключение дает себя знать. К тому же он два раза пытался отравиться. Да и путешествие в душной тесной карете отняло у него много сил.

— Между прочим, вам поручено следить за его здоровьем, — буркнул Малеверер.

— Я делал все, что мог.

— И в результате едва не уморили Бродерика. Ну, теперь я сам о нем позабочусь. Буду кормить его как на убой. И ручаюсь, по прибытии в Тауэр он будет свеж как огурчик. Редвинтер не осмелится мне перечить. А вы можете считать свою миссию законченной.

— Но архиепископ Кранмер…

— Я действую согласно распоряжению Тайного совета, — отрезал Малеверер.

— Понимаю, — кивнул я.

Мне оставалось лишь смириться с неизбежным. И, следуя примеру Понтия Пилата, умыть руки.

— Сэр Уильям, не известно ли вам, как долго мы пробудем в Халле? — спросил я.

Малеверер указал на окно.

— Все зависит от погоды. Что до корабля, он готов к отплытию. Помимо Бродерика на нем поплывут несколько чиновников, которые хотят попасть в Лондон как можно быстрее. Будем надеяться, в ближайшие дни дождь прекратится. В любом случае, добираться до Лондона верхом не имеет смысла: дождь превратил дороги в месиво, и тяжелая карета с арестантом будет постоянно застревать.

Он бросил грозный взгляд на окно, усеянное дождевыми брызгами.

— А мне будет позволено вернуться в Лондон на корабле? — набравшись храбрости, осведомился я.

Малеверер освободил меня от попечений о Бродерике, так что мне уже не было необходимости возвращаться в Лондон вместе с ним. Но мне отчаянно хотелось как можно скорее оказаться дома. К тому же я знал, что у Джайлса не хватит сил добраться до Лондона верхом. С замирающим сердцем я ожидал отказа, но, к моему великому удивлению, Малеверер кивнул в знак согласия.

— Да.

— А нельзя ли мне захватить с собой и мастера Ренна? — окончательно осмелел я. — А также мистрис Ридбурн?

Упоминать о Тамазин было откровенной дерзостью, но я дал обещание, от которого не мог отступить.

— Я не имею к этому касательства, — пожал плечами Малеверер. — Обратитесь в контору управляющего двором. Насколько мне известно, на корабле есть места. Но чиновники, скорее всего, потребуют платы.

— Благодарю вас.

— Приберегите свои благодарности до того времени, как окажетесь в Лондоне живым и невредимым, — изрек Малеверер.

И, бросив насмешливый и зловещий взгляд, он вышел из комнаты, оставив меня в некоторой растерянности.

Погода никак не желала меняться к лучшему. Дожди шли постоянно, а если день обходился без них, порывистый ветер с юго-востока гнал по небу свинцовые тучи. Ни один корабль не мог выйти в плавание. По слухам, король посетил укрепления, расположенные на другом берегу реки. Во время этой поездки он продрог и промок до нитки.

«Хоть он и считает себя наместником Бога на земле, распоряжаться погодой не в его власти», — злорадно подумал я.

Несмотря на то, что мы отлично устроились на постоялом дворе, затянувшееся ожидание изрядно утомляло. Особенно тосковал Барак. Поврежденная нога все еще ограничивала его передвижения, и, проводя целые дни в четырех стенах, он пребывал в мрачном и раздражительном настроении. Однако стоило ему увидеть Тамазин, он мигом преображался. Во время ее визитов я из деликатности выходил и отправлялся к Джайлсу.

Со времени нашей размолвки в Леконфилде Тамазин держалась со мной холодно и отчужденно, а мастера Ренна вообще старалась избегать. Судя по всему, она не могла простить нам смерти Дженнет Марлин, позабыв о том, что эта женщина намеревалась убить меня.

Мы с Джайлсом побывали в конторе управляющего двором, и старый законник выложил немалую сумму, дабы обеспечить местом на корабле не только себя, но и Барака с Тамазин. Джек, узнав об этом, не поскупился на изъявления искренней благодарности, а Тамазин лишь холодно кивнула, приняв услугу как должное.

Стоило дождю прекратиться хоть на несколько часов, Джайлс не упускал возможности совершить прогулку по городу. Как-то после обеда мы сидели в его комнате у огня, и мой друг рассказывал, чем занимался утром. В последнее время старик чувствовал себя неплохо. Однообразная жизнь, которую мы вели, не только нагоняла скуку, но и благотворно сказывалась на здоровье.

— Сегодня я свел знакомство кое с кем из местных стряпчих, — сообщил Джайлс. — Они живут в квартале у самой реки. Там у них даже есть небольшая библиотека.

Это известие заинтересовало меня, ибо в последние дни я часто жалел об отсутствии книг, которые изрядно скрасили бы мой досуг.

— Собрание, спору нет, не слишком богатое. Но старых сборников судебных постановлений там предостаточно. От нечего делать я проглядел их. Библиотека находится в доме одного барристера, все прочие законники могут пользоваться ею за небольшую плату.

— Даже те, кто выступает в суде против этого барристера? — улыбнулся я.

— А как же иначе? Здесь, вдали от Лондона, люди относятся друг к другу более дружелюбно, даже если по долгу службы и являются противниками. И вот что странно: я никогда более не буду заниматься практикой, а протоколы судебных дел читал с огромным интересом. Удивительно все-таки, какие забавные случаи происходят порой в суде. Жаль, что я уже никогда…

Джайлс осекся, не договорив, и на лицо его набежала печальная тень.

— Гоните прочь тяжелые мысли, — мягко посоветовал я. — Хотя, наверное, это невозможно.

— Сейчас я думаю о том, что мне предстоит, без всякого содрогания, — произнес Джайлс, пристально глядя на меня. — Когда я понял, что болезнь моя неизлечима, отчаянию не было предела. Но за несколько месяцев, прошедших с тех пор, мне удалось примириться с неизбежным. Я уйду со спокойной душой, если сумею уладить последнее дело, которое осталось мне в этой жизни. Отыскать Мартина и примириться с ним. Мне будет легче умирать, сознавая, что я оставил наследство своему кровному родственнику, который будет вспоминать обо мне с благодарностью.

Ренн непроизвольно сжал пальцы в кулак, изумруд на перстне сверкнул в свете свечи.

— Мы непременно отыщем вашего племянника, — заверил я.

И тут же в памяти всплыли слова Малеверера о лондонских законниках, которые являлись ядром заговора.

— Благодарю вас, Мэтью, — кивнул Джайлс и отвел взор к окну. — Кажется, дождь прекратился. Идите наденьте мантию законника, и я провожу вас в библиотеку.

— Господи боже, когда мы наконец выберемся отсюда! — вздохнул я. — Хоть бы завтра погода переменилась!