Аларон присмотрелся к маленькому символу. Вероятно, Рамон прав насчет оберега. Если так, то это, скорее всего, оберег, срабатывающий от прикосновения – такой, который ты даже не увидишь прежде, чем он начнет действовать.

– Мы знали, что нам рано или поздно придется иметь дело с оберегом-другим, – прошептал юноша и, прежде чем остальные успели среагировать, а он сам – как следует подумать, опустил окутанную гностическим светом руку на символ, прочтя руну оков.

Если оно там, то это… Вот дерьмо!

Глаза бюста открылись и уставились на него. Аларон почувствовал в своем черепе укол гнозиса и ощутил, как кто-то чужой вцепился в его разум. Его тело напряглось, а сердце начало бешено колотиться.

Назови пароль! – прорычал голос Белония Вульта, исходивший из бюста.

Помутневшим взором Аларон увидел, как Рамон и Цим потянулись к нему, однако единственным, что он мог чувствовать, была нарастающая боль в груди. Тело юноши стало совершенно неподвижным. По нему прокатывались жгучие волны боли. Грудь сжало, и из его горла вырвалось бульканье. Легкие начали отказывать. Аларон не мог дышать. В глазах у него продолжало темнеть, а звуки становились все приглушеннее.

Вокруг него вспыхнул свет, и юноша беззвучно закричал. Его спина выгнулась, а ноги подкосились. Однако это была не смерть. Это была жизнь. В его черепе раздался хлопок, и он вновь смог слышать. Лежа на полу и держась за свое лицо, Аларон стонал, пока Рамон прижимал ладонь к его рту. Цим пыталась удержать его ноги – вероятно, у него начались конвульсии. Но ни тот, ни другая на него не смотрели; они таращились на Ярия Лангстрита, державшегося за бюст Белония Вульта.

Бюст треснул ровно посередине.

– Ал, ты в порядке? – спросил стоявший рядом с ним на коленях Рамон.

– Думаю, да… – ответил Аларон, продолжая держаться за голову. – Что произошло?

– Это была гипнотическая ловушка, – пояснил Рамон. – Я думал, что ты не жилец, однако затем генерал схватил бюст, и он просто треснул.

– Хель, Аларон, – прорычала Цим, – это было немыслимо глупо даже по твоим стандартам. – Она взглянула на бюст. – Сработало?

Аларон посмотрел на Лангстрита, уставившегося на бюст с легким интересом.

– Не знаю. Слушайте, может, генерала заставило действовать то, что я оказался в опасности?

– Очевидно, – сказала Цим сердито.

– Ты знала, что это произойдет? – спросил Аларон.

Девушка закатила глаза:

– Нет, моя идея заключалась в том, чтобы заставить его коснуться оберегов и надеяться, что его инстинкты сделают свое дело.

– О. Тебе не кажется, что это довольно бессердечно?

Встретившись с ним взглядом, она едва заметно пожала плечами.

Он сглотнул:

– Ладно.

Встав на ноги, юноша потянулся к треснувшему бюсту, но Цим оттолкнула его.

– Дай мне сначала его проверить. Ты и так выглядишь полумертвым. – Положив руку на рунический символ, она закрыла глаза. – Ладно, это интересно, – сказала девушка через полминуты. – Оберег исчез, однако руна призыва осталась на месте, и на ней есть какой-то отпечаток. У тебя получилось, Аларон. Невероятно.

Выдохнув, Аларон осторожно положил указательный палец на символ, задействуя руну призыва.

– Генерал Ярий Лангстрит, – произнес он.

Раздался шипящий звук, и одна из деревянных панелей на стене отошла. Из-за нее выпал футляр для свитка, после чего панель беззвучно закрылась. Футляр плыл по воздуху к Аларону. Сияя от возбуждения, Цим схватила его. Она прочла написанное на бирке, и ее улыбка стала еще шире.

– Ты был прав, Аларон. Уверена, что это оно… – Сунув футляр за пояс, она взглянула на юношу. – Ты, разумеется, все еще идиот. Ты мог погибнуть.

Осматривавший панель Рамон попробовал к ней прикоснуться, но быстро убрал руку.

– На ней по-прежнему висят обереги. Они взорвутся, если кто-то попытается оторвать панель. Стоит начать ломать стены, как бумаги тут же сгорят.

На лице юноши появилась тень восхищения, словно он по-новому взглянул на безопасность собственного жилища.

– Должно быть, Вульт – параноик, – заметила Цим. – Возможно, он – тайный силациец.

Внезапно девушка замерла и ее глаза округлились, став похожими на блюдца. Аларон и Рамон тоже почуяли что-то неладное: ощущение было таким, словно тысячи кузнецов колотили по самому воздуху, пытаясь пробиться в пузырь пространства, в котором они стояли. Аларону показалось, что он мысленным взором увидел призрачные очертания разъяренного лица, бившегося в его руну укрытия. Все трое влили свежую энергию в свои обереги, но атака была опаснее, чем что-либо, с чем они сталкивались во время учебы. Аларон почувствовал, что его защита начинает слабеть. Череп пронзила боль, и…

… атака в одно мгновение прекратилась. Ярий Лангстрит стоял подобно статуе, подняв над ними руку в защитном жесте.

– Генерал заблокировал ее! – прошептал ошеломленный Аларон. – Должно быть, это сам Вульт пытался увидеть, кто потревожил его обереги.

– Тогда нам нужно убираться, – прошипела Цим. – Следующим шагом Вульта будет связаться со своими подчиненными.

Она потащила генерала к двери. Тот с безучастным видом пошел за ней, словно произошедшее ничего для него не значило и он уже о нем позабыл.

Рамон поспешил следом.

Аларон окинул взглядом комнату. Новая атака могла начаться в любую секунду, однако юноша просто не мог сдержаться. Вновь коснувшись рунического символа на постаменте, он громко произнес:

– Аларон Мерсер.

Еще одна панель отошла от стены, и из-за нее появился очередной запечатанный футляр для свитка, поплывший по воздуху к нему. Схватив его и спрятав под свой полуплащ, юноша поспешил за остальными.

Они выбрались из дворца без происшествий, оставив слуг и стражников погруженными в гностический сон. Площадь была безлюдна, как и переулки, в которых они скрылись.

Они сделали это. Трое молодых людей смотрели друг на друга, торжествующе улыбаясь.

Затем Рамон взял Аларона за руку, и его улыбка стала озорной.

– Так что, могу я проводить тебя домой, моя красотка? Мне очень нравятся высокие девушки, – добавил он, все так же ухмыляясь.

– Если ты не доведешь меня до дома через пять минут, моя мать выпустит тебе кишки, – ответил Аларон.

– Почему они все так говорят? – вздохнул коротышка-силациец.

Путь домой, казалось, занял целую вечность, но за всю дорогу их так никто и не побеспокоил; признаков того, что во дворце подняли тревогу, тоже не было. С кем бы в Нороштейне Вульт ни связался, чтобы расследовать кражу, он явно хотел сделать это без лишнего шума. Впрочем, они более-менее успокоились, лишь войдя в дом и закрыв за собой дверь. Друзья все вместе обнялись и обняли Лангстрита, почувствовав себя на седьмом небе от радости и гордости за столь успешно проделанную работу.