— Дверь открыла Эпини. — Другого ответа и не требовалось. Спинк продолжал: — Она сильная женщина, моя Эпини. Нет, не телом; должен признать, что с тех пор, как мы сюда приехали, ее здоровье ослабло. Как и все мы, она страдает от той тьмы, что идет от леса. Но Эпини сражается с ней. Она занимается женщинами Геттиса. И Эмзил, пришедшая к нам и готовая скрести полы, чтобы не быть шлюхой, стала для Эпини подтверждением того, что она не зря тратит силы со всеми этими свистками, встречами и вечерними занятиями для женщин.

— Занятиями? Занятиями чем?

Спинк закатил глаза.

— Подозреваю, всем, что им интересно. Во имя доброго бога, Невар, ты же не думаешь, что я в этом участвую, правда? Надеюсь, ты помнишь, с какой радостью Эпини ухватилась за убеждение моей матери, что женщина должна сама уметь вести хозяйство, на случай если она овдовеет или ее бросит муж. Эпини учит их началам арифметики, рассказывает об основах экономики и… ну, я не знаю. Всему, что, как она считает, нужно знать женщине, когда поблизости нет мужчин.

Я невольно рассмеялся.

— Эмзил будет лучшей наставницей, чем ученицей, на таких занятиях.

— Весьма возможно. Наверное, так и будет, если все пойдет так, как хочет Эпини. Несмотря на всю разницу между ними, Эпини, из-за ее состояния, очень рада присутствию в доме еще одной женщины. Она уже полюбила детей. Ты же знаешь, она очень скучает по младшей сестре.

— Состояния? — Я испугался худшего — хорошо известно, что перенесшие чуму люди часто слабеют здоровьем и умирают молодыми. — Эпини больна?

— Напротив, — заверил меня Спинк, слегка покрасневший, но улыбающийся. — Невар… — Его голос дрогнул. — Я стану отцом.

Я ошеломленно откинулся на спинку стула.

— Моя кузина от тебя понесла?

Она покраснел еще сильнее.

— Ну, твоя кузина одновременно является и моей женой. Ты забыл?

Конечно, я не забыл, но никогда не задумывался о том, что именно это означает. Я был потрясен до глубины души. Они станут семьей. Они уже семья. Было довольно глупо так этому удивляться, но я никогда не видел в Спинке с Эпини супружескую пару, не говоря уже о настоящей семье. А теперь не мог отрицать очевидного. Стыдно признаться, но я вдруг пожалел себя — ведь я одновременно терял их обоих. Я почувствовал себя еще более одиноким, чем прежде. Я был рад за них, но моя радость граничила с завистью. Однако, поздравляя его, я постарался, чтобы мой голос прозвучал искренне.

— Учитывая это, теперь ты понимаешь, почему Эпини считает, что сам добрый бог послал Эмзил к нашей двери. Она выносила троих и, по ее словам, помогала рожать другим женщинам. К тому же она умеет трудиться. Она уже это доказала. Эпини старалась вести наше хозяйство, но ее никогда этому не учили, а в Геттисе невозможно нанять приличных слуг. Так что в чем-то это пришлось очень к месту — то, что появилась Эмзил, выскребла как надо полы и привела в порядок кухню.

Я облегченно вздохнул.

— Значит, это может обернуться добром для всех вас.

Он бросил на меня хмурый взгляд.

— Это может обернуться тем, на что ты и не рассчитывал, Невар. Эмзил нашла способ передать мне твои слова — не то чтобы ей пришлось меня убеждать. Эпини уже была на ее стороне. Однако скоро она заметит, что свисток Эпини очень напоминает тот, из ее «пароля», — и какой вывод она из этого сделает?

Я немного подумал.

— Не знаю.

— И я не знаю. Но я подозреваю, что Эмзил не из тех, кто позволит тайне остаться нераскрытой. Как скоро она спросит Эпини, что бы это могло значить?

— Я просил ее ничего не говорить об этом Эпини, только тебе.

Он закатил глаза.

— О да. Какое облегчение. Неужели ты не понимаешь, Невар, что это лишь добавит масла в огонь?

Он был прав. Я сказал Эмзил, что свисток в форме выдры спас жизнь, и когда она увидит, что у Эпини он выглядит именно так, то поймет, какой свисток я имел в виду. Спинк был прав: Эмзил не оставит такую загадку в покое. Я вздохнул.

— Ладно, если она заговорит об этом с Эпини, значит, заговорит. Тогда я с этим и разберусь.

— Нет, Невар, так не пойдет! — Он хлопнул ладонью по столу и настойчиво наклонился вперед. — Я хранил твою тайну куда дольше, чем следовало бы. Когда Эпини это выяснит, она будет в негодовании. С тех пор как она забеременела, она стала еще более пылкой. Знание о том, что я обманывал ее несколько месяцев, может разрушить наш брак. И я пришел сюда просить тебя — нет, сказать тебе, что я намерен открыть Эпини правду. Так что тебе лучше бы к этому подготовиться.

— Спинк, ты не можешь! Не должен! Ты же знаешь, что обо мне говорят в Геттисе. Ты не можешь позволить ей связать свое имя с моим. Это погубит вас обоих. Какая офицерская жена станет поддерживать с ней дружбу, узнав, что ее кузена подозревают в изнасиловании, убийстве и непристойных домогательствах в отношении порядочной женщины? У нее не останется приятельниц среди женщин Геттиса. Представь себе, каким гонениям она подвергнется. Подумай о будущем своего ребенка!

Он на миг отвел взгляд, но тут же вновь посмотрел на меня.

— Я думал об этом, Невар. Я не праведник, но у меня есть честь. И я утрачу гораздо больше, отказавшись от тебя, чем признав, в особенности теперь, когда ты в беде. И не смотри на меня так! Я вижу, что с тобой происходит. — Он вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате. Остановившись у окна, Спинк выглянул наружу. — Ты толстеешь с каждым днем. Я говорю это не затем, чтобы отругать тебя — но чтобы ты знал, что я это заметил. И я считаю, что это как-то связано с магией, поскольку подобного не происходит ни с одним из солдат Геттиса, хотя многие из них только и делают, что лакают пиво и едят. Но дело не только в этом. Ты ходишь в лес, Невар, и проводишь там столько времени, сколько ни один из нас не выдержал бы без того, чтобы рехнуться. Тебя уносит от нас. Я чувствую это, когда разговариваю с тобой. Ты напоминаешь мне того разведчика, Хитча. Иногда в его глазах появляется такое же выражение.

Он пристально посмотрел на меня через плечо, выговорив эти слова, словно рассчитывал что-то понять по выражению моего лица. Однако я неплохо владел собой. Все это время я прикидывал в уме, чем я мог бы поделиться со Спинком. Мне будет стыдно рассказывать об усладах с Оликеей или признать, как много я общался со спеками. Он пугающе близко подошел к правде; я подумывал о том, чтобы остаться в лесу. Возможно, так бы и случилось, если бы я не проиграл схватку с Джодоли. Я вновь задумался, что же произошло тогда, но потом одернул себя и вернулся в настоящее, когда Спинк вдруг хлопнул себя по лбу.

— Какой же я болван! Мы тут столько времени проболтали, а я чуть не забыл, зачем приехал и почему так необходимо сообщить Эпини, что ты здесь. Взгляни на это, Невар, и скажи, что это все для тебя меняет.

Он вытащил из внутреннего кармана простой белый конверт и положил его передо мной на стол. Сердце сжалось у меня в груди. Некогда вид этого почерка значил для меня так много. Рукой Карсины на конверте было выведено имя и адрес моей сестры. Я посмотрел на Спинка, а потом открыл незапечатанный конверт и вынул из него два листка бумаги.