Гэвин ударил каблуками по бокам лошади, за ним последовала Черная Гвардия. Но он помчался не к пролому. Пробить дыру в стене было, конечно, желанной целью, но туда тут же набегут защитники, и она может оказаться недостаточно большой, чтобы сквозь нее прошла вся армия. Она может стать бутылочным горлышком, простреливаемой зоной. Лучше отвлечь всех к пролому и открыть ворота где-то в другом месте.

Гэвин отправил гонцов к воротам Старухи и Возлюбленной и направился к воротам Матери. Оказавшись наверху стены, он побежал к генералу Корвану Данавису с его свитой. Несомненно, Корван намеревался лично возглавить оборону пролома.

Корван задержался, только чтобы сказать:

– Они придерживают своих извлекателей и цветодеев. Не знаю почему. Но если через двадцать минут мы потеряем ворота, до полудня нам не продержаться. – В этом был весь Корван. Он излагал лишь абсолютно важную информацию.

– Если врата падут, – сказал Гэвин, – будь у кораблей до полудня.

Корван кивнул. Насмерть не стоять. Гэвин сжал плечо Корвана. Затем генерал ушел.

Стоя над воротами, Гэвин окинул взглядом кишащую массу по ту сторону. Со стен больше почти никто не стрелял по нападавшим, но армия напирала как слепое животное, поднимавшее черные пальцы, чтобы вцепиться в стену.

Многие дома у стены были уничтожены в какие-то минуты, но оставшиеся армия использовала в некоторых местах для облегчения подъема на стену. Местах в пяти люди медленной струйкой карабкались на саму стену и сходились в схватке с немногочисленными защитниками.

Дальше, за стенами, люди Гарадула устанавливали мортиры. Вообще-то поздновато. Город вовсе незачем было обстреливать, сейчас они своих перебьют не меньше, чем защитников. Тем не менее они уже заряжали. Гэвин видел, что многие предпочитали держаться подальше от схватки, но так, чтобы суметь сказать, что и они воевали. Эти идиоты выпустят несколько выстрелов, а потом будут хвалиться, что переломили ход битвы.

Приятно видеть, что и у Гарадула проблемы с дисциплиной.

И где, кстати, король?

С самой высокой точки над воротами, обернувшись на город, Гэвин увидел его в дыму. Король Гарадул пробился в город. Идиот! Конечно, Гэвин не раз сам такое вытворял, но он был вооружен как почти никто другой. Присутствие Гэвина на поле боя не только подстегивало боевой дух. Король Гарадул возглавлял атаку, окруженный, наверное, сотней Зерцал. В тот момент, как Гэвин его увидел, король орал на гонца, гневно жестикулируя.

Он хочет своих извлекателей.

Почему он не привел их?

Гэвин перешел на переднюю часть копья Матери, глядя на холм где-то в пяти сотнях шагов впереди. На вершине холма виднелись знамена и толпа. Он начертал линзы, установил необходимое между ними расстояние, чтобы получить верный фокус, и изучил вид над низко висящим туманом. Разноцветный человек поднимал мушкет, целясь прямо в него. Безумие. Ни один мушкет не сможет дострелить так далеко – мушкет выстрелил, изрыгнув большое облако черного дыма. Гэвин, конечно, не мог слышать выстрела на фоне битвы. Одна из мортир выстрелила. Гэвин продолжал рассматривать того человека. Начертил две линзы сразу, чтобы удерживать фокус. Цветодей-полихром. Возможно, полный полихром, или, как минимум, притворяется таковым, судя по всем цветам, вплавленным в его тело. Любопытно.

Тот мужчина тоже изучал его.

Владыку Омнихрома окружал не только обычный штат генералов и лакеев, но и десятки извлекателей. Они явно не собирались никуда идти.

Кто-то вернул мушкет владыке Омнихрому. Тот взял мушкет, быстро прицелился и выстрелил. Через секунду что-то ударило в копье Матери в двух шагах над головой Гэвина и откололо кусок камня. Люксиновые пули? С пятисот шагов? Гэвин все еще раздумывал над этим, когда черные гвардейцы оттащили его назад. Владыка Омнихром хотел смерти короля Гарадула. Так откровенно и так нагло. Он, вероятно, даже провоцировал Гарадула на Световодной стене, подстрекая его стать промахосом, заставить молодого короля вылезти на передовую в надежде, что тот будет убит.

Если твой враг этого хочет, не доставляй ему удовольствия.

Гэвин начертал маленькую желтую табличку, написал красным: «Гарадула взять, но не убивать. Любой ценой». Покрыл ее синим и желтым жидким люксином и отправил в направлении, в котором, как он считал, двигался Корван.

Но интуиция подсказывала Гэвину, что основной удар произойдет где-то в другом месте, пока защитники концентрируют усилия здесь.

– К вратам Старухи, – сказал он черным гвардейцам. – Бегом!

Каррис подхватила второй меч у лежавшего на земле человека, истекавшего кровью от раны в живот. Она не знала, на какой стороне он сражался, ей было все равно. Город провонял порохом, нечистотами и человеческим потом – такой запах въедается в кожаный доспех и не выветривается никогда. На бегу она начертала тонкую пленку зеленого люксина на мечах, запечатала ее, затем наложила сверху красный люксин и тоже запечатала.

Вокруг раскинулся лабиринт переулков. Здания были построены как попало, словно чтобы подгадить соседям и сделать невозможным прямые линии видимости. Король Гарадул не сможет здесь собрать своих людей в большом числе, и это хорошо.

Плохо то, что – проклятие! – Каррис завернула за угол и чуть не врезалась в троих заблудившихся Зерцал, которые заглядывали в переулки и, похоже, были готовы разругаться по поводу того, куда им идти. Каррис обогнула их прежде, чем они успели среагировать. Она налетела всем весом на самого маленького, застав его врасплох и умудрившись и самой остановиться, и его сбить с ног. Она развернулась, описав левым мечом красную арку.

Второй Зерцало уже поднимал меч в положение наготове, но слишком медленно, без баланса. Ее клинок сбил его меч и рассек ему шею прямо над нагрудником. Неглубокая рана, но на сей раз достаточно. Красный люксин заляпал снаружи его доспех, и когда она вырвала меч, внутреннюю часть залила еще и кровь. Он постоял несколько мгновений, но для Каррис он был уже мертв.

Между соударением с первым Зерцалом и убийством второго Каррис потеряла из виду третьего. Она обернулась, пригнувшись, ставя блок обоими мечами – левый внизу, правый вверх обратным хватом. Удар прошел бы прямо сквозь ее слабый правый блок, если бы она не присела. Вместо этого ее собственный клинок плашмя ударил ее по плечу. Она не могла сказать, получила ли ссадину – какой же дебил лезет в бой без доспеха?

Она поднялась с одновременным ударом, но Зерцало заблокировал ее атаку. Затем глаза его расширились. Вспышка темно-красного света охватила их обоих. Его меч высек искры из ее клинка, от чего загорелся красный люксин – и не только на ее мече. Там, где два клинка столкнулись, его меч процарапал красный люксин, и те же искры подожгли и его меч. Она приберегала огонь на последний случай, но сработало и сейчас. Каррис крутанула правой рукой, очертила пылающим мечом короткую арку и ударила Зерцало в лицо левым клинком.