Словно сам Оролам вдохнул новую жизнь в Кипа. Он был измучен, сломлен, окрылен и свободен. Он снова рассмеялся. Совершенно безумно. Совершенно неостановимо. Свинцовые пули кружили по его броне, падая ему прямо в ладони, и он выстреливал их, словно сам был мушкетом. Вес зеленой брони, которая так давила прежде, позволял ему выстреливать эти маленькие пули с такой силой, что если бы он делал это без брони, он опрокинулся бы.

Он удлинил правую руку, левую. Он стрелял во все стороны. Везде погибали люди. Кип не целился, ему это не было нужно. Он направлял в грудь, но мог попасть в грудь, в шею, в живот или куда еще людям во второй шеренге. Как бы то ни было, пули убивали, и шеренги перед ним исчезали. Он выпустил все пули из своей брони на груди и нашел еще больше в руках и ногах, и каждый момент добавлялись новые. Он прокладывал кровавую дорогу сквозь Зерцал. Он не мог видеть короля Гарадула, но понимал, что там, где сопротивление сильнее, и есть верное направление. Хорошее дело не так легко сделать.

Сквозь шеренги солдат и хаос Кип увидел какую-то вспышку. Королевские одежды. Гарадул.

Он прорвался как раз в тот момент, когда короля Гарадула втаскивали на платформу в конце рыночной площади. Его люди пытались затолкнуть его в какой-то узкий переулок. Кип рванулся вперед и обнаружил, что ноги из зеленого люксина позволяют ему прыгать куда дальше, чем он задумывал. Он приземлился между королем Гарадулом и переулком, раздавив двух королевских солдат, включая последнего королевского извлекателя. Земля была завалена трупами извлекателей, но Кипу не было дела до того, как они погибли. Он не сводил глаз с короля. Он завел руку назад и выпустил десяток мушкетных пуль в оставшихся Зерцал.

Король Гарадул споткнулся о труп на платформе. Через мгновение Кип набросился на него. Король пнул Кипа ногой. Кип опустил кулак и сломал королю ногу, как щепку. Тот завопил. Кип схватил его за голову громадными люксиновыми руками и поднял. Треск мушкетных выстрелов прекратился. Кип был слишком близко к королю, никто не смел стрелять.

– Ты убил мою мать! – крикнул Кип в лицо королю. Взгляд короля сфокусировался на лице Кипа без зеленой брони.

– Ты? – сказал он. – Линино отродье? Она не стоит мести, и ты это знаешь.

– Кип! – кричал кто-то, но Кип едва слышал. Король пытался снять с пояса бичву, но ему было слишком больно.

– Ступай в ад! – вскричал Кип. – В ад! – Он высоко поднял короля и сдавил его со всей своей силой и волей.

– Кип! Стой! Этого как раз и хочет Омнихром…

Ничто не могло преодолеть его безумия, чистого бешенства. Кип даже не был уверен, было ли это местью за уничтожение его города или за мать. Он любил ее. Он ненавидел ее.

Король Гарадул завопил, и Кип завопил, и в их вопле утонул крик Корвана Данависа. Кип свел руки, и голова короля лопнула как виноградина, как дыня, сброшенная с высоты, заляпав содержимым все вокруг.

– Кип! Нет! Они этого и хотят! – Голос Корвана Данависа пробился сквозь железный череп Кипа, когда тот бросил обмякший труп короля на платформу.

Кип ошеломленно поднял взгляд и увидел Корвана Данависа верхом, во главе сотни бойцов выезжавшего на площадь. Захватчики, уже сломленные и оставшиеся без вождя после гибели короля Гарадула, разбежались при виде стольких новых солдат.

Кип услышал, как позади него упало какое-то тело, и, обернувшись, увидел Зерцало со стрелой в сердце. Кто-то спас его. Снова. Он даже не заметил его. Голова его кружилась. Он словно ссыхался. Он снова стоял на собственных ногах, зеленый люксин исчез. Он пошатнулся, ощутил, как кто-то поддержал его. Обернулся. Каррис спустилась с крыши и снимала бичву с тела короля. Каррис? Это ведь он был должен ее спасать, не так ли?

Все кончилось хорошо.

Он посмотрел на тело короля Гарадула и ощутил лишь пустоту. Когда он поднял голову, увидел стоящего рядом Корвана Данависа, который сыпал проклятиями. Кип прежде никогда не слышал, чтобы мастер Данавис бранился.

– Ты хоть понимаешь, что наделал? – спросил Корван.

– Идите в ад, – устало, сухо, безжизненно ответил Кип. – Он вырезал весь наш город. Он заслуживал и худшего.

Корван остановился и посмотрел на Кипа с каким-то уважением в глазах. Это было ново. Он несколько мгновений не говорил ничего, затем сказал:

– Садись в седло. Надо выбираться из города. Немедленно.

– Но я же убил его. Разве мы не победили? – спросил Кип. Голова его была такая толстая и мутная. Свет резал глаза. Ему хотелось в темную комнату под одеяло. Они же победили, разве нет? – Почему мы должны уходить?

– Смотри туда, – сказала, подъехав, Каррис. Она уже сидела верхом. Она показывала на стену.

Владыка Омнихром стоял над вратами Матери, всего в четырех сотнях шагов, но когда он заговорил, какой-то магический прием позволил им слышать его четко.

– Они убили короля Гарадула! Отомстим за короля! Изгоним чужеземцев!

Врата открылись, открыв сотни извлекателей – сотни – и десятки цветодеев. За ними следовали тысячи солдат.

– Вот почему, – сказала Каррис.

Интуиция Гэвина подвела.

Прибыв к вратам Старухи, он ощутил себя как человек, пытающийся заткнуть пробитую обшивку корабля пальцами рук и ног. Большего он не мог. Они с черными гвардейцами держали врата в одиночку, без другой поддержки, против тысяч солдат уже десять минут. Сейчас он мог держать их, только просто стоя под прикрытием противопулевого щита, начертанного гвардейцами перед ним.

С ним не сражались. Везде, где он появлялся, армия бежала перед ним. Если бы у города были только одни врата, это могло бы помочь. Но держать трое ворот и три четверти круга было безнадежно. Никто не будет противостоять ему. Они просто пошлют солдат в обход и будут выжидать. Если он будет удерживать врага тут слишком долго, они просто войдут в город через другие врата. К этому моменту все врата наверняка взяты.

Итак, его враг хитер. Он не тратит силы, бросая людей против Гэвина. Время отдаст победу в его руки, так что он бережет силы. Незачем рваться к победе. Посылать людей в обход Гэвина и продвигаться везде, где его нет. Затем Гэвин либо окажется совершенно неэффективным, бегая с места на место за бойцами, которые будут исчезать, или будет отрезан от основных сил своей армии – а вот тут владыка Омнихром бросит против него столько жизней, сколько потребуется, чтобы убить его. Или захватить.

Ветеран в душе Гэвина бушевал. Во время войны он нанес бы решающий удар. Они хотят разбегаться перед ним? Он пошел бы за королем и убил бы его, и будь что будет. Такое всегда ставило его под самую большую угрозу, но ему было все равно. Вот почему удача благоволит молодым. Он фыркнул. Если его убьют, беженцы и двух миль от гавани не отойдут.

Ругаясь, Гэвин начертал сигнал к отступлению и запустил ракеты высоко в небо.

– Есть новости из гавани? – спросил он.