— А если бы он убил меня? Я имею в виду, если он хотел только оттянуть охрану от Кэлен, зачем ему было меня убивать?

— Он знает, что у меня есть дар, и рассчитывал на это. Если бы он все же убил тебя, то принялся бы за Дрефана, чтобы мы поверили, будто цель убийцы — целители, а не Кэлен.

— А почему же тогда он просто не застрелил ее?

Ричард посмотрел на Тристана.

— Он любит свой кинжал. Ему приятно убивать именно им.

От этих слов Кэлен похолодела. Она знала Тристана; Ричард был прав. Тристан получил бы от этого удовольствие.

Солдаты связали Тристану руки. Он пытался сопротивляться, но, разумеется, безуспешно.

— Что все это значит? — выкрикнул он.

— О, мы только хотели посмотреть, как человек убивает кинжалом ночную рубашку, наполненную тряпьем, — сказал Ричард.

Генерал Керсон обыскал пленника. Убедившись, что больше у посла оружия нет, он повернулся к Ричарду:

— Куда его, магистр Рал?

— Казнить.

Кэлен повернулась к нему, ошеломленная:

— Ричард, ты что?

— Ты видела. Он думал, что убивает тебя.

— Но он меня не убил. Он ударил кинжалом в пустую кровать. Духи отмечают различие между намерением и деянием.

— Он пытался убить и Надину.

— Я этого не делал! — воскликнул Тристан. — Это не я — я сегодня вообще не покидал дворец!

Ричард посмотрел на него холодным взглядом.

— У вас козья шерсть на коленях. Она налипла, когда вы стояли у забора и целились из арбалета.

Кэлен поглядела на штаны посла и увидела, что Ричард прав.

— Вы сумасшедшие! Я не знаю, о чем вы говорите!

— Ричард, — сказала Кэлен, — он не убил Надину. Он, возможно, пытался ее убить, но он не убил. Нельзя казнить человека за его намерения.

Ричард сжал в кулаке амулет, символ танца со смертью. Никакого милосердия.

— Магистр Рал? — спросил генерал Керсон.

— Ричард, — настаивала Кэлен, — ты не имеешь права.

Ричард впился взглядом в Тристана.

— Он убил тех женщин. Он зарезал их своим дорогим кинжалом. Вам нравится убивать людей, Тристан?

— О чем вы говорите? Я никогда никого не убивал — только на войне!

— Да, — сказал Ричард. — И вы не пытались убить Кэлен, вы не пытались убить Надину, и нет козьей шерсти на ваших штанах.

Тристан посмотрел на Кэлен. В глазах его был неподдельный ужас.

— Мать-Исповедница, я не убил вас, я не убил ее. Вы сами сказали, что духи отмечают различие между намерением и деянием. Я не убил никого. Вы не можете позволить ему меня казнить!

Кэлен вспомнила слухи о том, что Тристан в бою предпочитал пользоваться кинжалом и получал изуверское удовольствие, убивая людей.

Те женщины были зарезаны именно с таким удовольствием.

— Помните, что вы мне говорили, Тристан? Что если вы нарушите наши правила, то готовы понести любое наказание?

— А как же суд? Я не убил никого! Намерение — не то же самое, что деяние!

— И каково было ваше намерение, Тристан? — спросил Ричард. — Почему вы решили убить Кэлен?

— Не потому, что мне так хотелось. Не для собственного удовольствия, как вы считаете. Я должен был это сделать, чтобы спасти жизнь.

Ричард поднял бровь.

— Убить, чтобы спасти жизнь?

— Вы сами убивали людей. И делали это не потому, что вам нравится убивать, а для того, чтобы спасти жизнь невинных людей. Это все, в чем я виноват — в попытке спасти жизнь невинных людей. Имперский Орден прислал представителей к королевскому двору в Сандиларе. Они выдвинули ультиматум: или мы присоединимся к Ордену, или погибнем. Джавас Кедар, наш звездочет, сказал мне, что я должен наблюдать за небесами. Когда взошла красная луна и началась чума, я понял, что это значит. Я хотел убить Мать-Исповедницу, чтобы задобрить Орден, чтобы они не наслали чуму и на нас. Я только хотел спасти наших подданных.

Ричард повернулся к Кэлен:

— Как далеко Сандилар?

— Месяц туда и обратно.

Ричард посмотрел на генерала Керсона.

— Соберите отряд из наших и джарианских офицеров. Пусть отвезут голову Тристана королевской фамилии и скажут, что он был казнен за попытку убить Мать-Исповедницу. И предложат сдать Джару Д’Харе на условиях, которые уже предлагались. Это месяц туда и обратно. Сам король должен приехать сюда и подписать капитуляцию. Если в течение месяца он не приедет и наши люди не вернутся, я лично поведу армию на Сандилар и казню всех членов королевской фамилии. Джара все равно капитулирует — только условия будут другими.

Генерал Керсон ударил кулаком по нагруднику.

— Ваше приказание будет выполнено, магистр Рал.

— Ричард, — прошептала Кэлен, — а вдруг Тристан говорит правду и он не убивал тех женщин? Я могу коснуться его властью Исповедницы, и мы будем знать точно.

— Нет! Я не позволю тебе касаться его и слушать о том, что он делал с этими женщинами. Он чудовище; я не хочу, чтобы ты даже касалась его.

— Но если он говорит правду?

Ричард вновь сжал в кулаке амулет.

— Я приговариваю его к смерти не за то, что он убил пятерых шлюх. Он пытался убить тебя. На мой взгляд, намерение — то же самое, что и деяние. Он заплатит за свое намерение ту же цену, которую заплатил бы за его осуществление. — Ричард посмотрел на солдат. — Вчера вечером три сотни людей умерли от чумы. Он хотел, чтобы его страна присоединилась к тем, кто наслал ее на Эйдиндрил. Утром отряд повезет его голову в Джару. Вы получили приказ. Уведите его.

Увидев идущего навстречу Дрефана, Кэлен поставила на пол корзину с чистыми бинтами, которую несла. Дрефан продолжал носить меч, хотя Ричард попросил его об этом только для того, чтобы обмануть Тристана. Впрочем, возможно, он действительно мог ему пригодиться. Многие недолюбливали целителей, потому что они осуждали продажу микстур и лекарств на улицах.

Она откинула назад волосы.

— Как они?

Дрефан вздохнул.

— Один умер вчера вечером. Остальным стало хуже. Сегодня еще шесть человек заболели.

— Добрые духи, — прошептала Кэлен. — Что с нами будет?

Лицо Дрефана было непроницаемо.

— Мы продолжаем бороться.

Кэлен кивнула.

— Дрефан, если слуги все равно заболевают и многие уже умерли, что толку от этого дыма? Я уже задыхаюсь.

— Окуривание не предотвращает чумы, — согласился Дрефан.